Прекрасные маленькие глупышки - Оливия Хоррокс

В этот момент я как раз отхлебнула «Пиммз» и подавилась, случайно проглотив кусочек фрукта из-за подобного признания. Я начала задыхаться, кровь бросилась в лицо, из горла вырывались сдавленные звуки.

— У вас там все в порядке? — уточнил Александр, слегка повернув голову.

— Да! — пропищала я. — Все прекрасно!

— Извините, я не имел в виду… — начал он, но я перебила:

— Я знаю, что вы имели в виду!

Александр посмотрел на меня сквозь листву со смущенной и неотразимой улыбкой, которая пронзила меня насквозь.

— Вот видите, именно об этом я и говорю. Вы всегда понимаете меня, Берди. Мы родственные души, вы и я.

— Правда?

— Думаю, да, — ответил он с уверенностью. Его темно-карие глаза смотрели на меня прямо и открыто, но, несмотря на излучаемую ими теплоту, по моей коже пробежали мурашки. — Это одна из причин, по которой я вас ценю. И считаю, что мне очень повезло называть вас своим другом.

— Что ж, рада оказаться полезной, — смущенно ответила я, опустив взгляд на свои руки, лежащие на коленях. Они слегка дрожали, и я поспешно схватилась за бокал.

— Алекс! — Голос Эвелин донесся через лужайку, заставив меня забраться поглубже в кусты. Александр повернулся в ее сторону. — Господи, что ты там делаешь? Почему сидишь на траве? — спросила она, приблизившись.

Я затаилась в рододендронах, питая слабую надежду на то, что он расскажет Эвелин о беседе со мной, и в то же время молясь, чтобы он этого не делал. Александр встал, отряхнул брюки, обнял Эвелин за талию и поцеловал в щеку. Во мне мгновенно вспыхнула неистовая ярость.

— Извини, Эви, мне показалось, будто что-то убежало в кусты.

— Это не мышь? — с опаской спросила Эвелин.

— Нет, определенно не мышь, — заверил ее Александр, и они ушли.

Я осторожно выглянула из кустов: кажется, путь был свободен. Следовало поскорее убраться подальше, если я не хотела, чтобы меня заметил Чарльз. Я выползла из своего укрытия с обратной стороны, расцарапывая руки и ноги. Затем двинулась вдоль задней части павильона, вынимая из кудрей листья и веточки. Внутри я заметила Эдди — он развлекал толпу, взирающую на него с восхищением. К сожалению, их больше интересовал сам Эдди, нежели его картина — возможно, слишком авангардная для них. Бэбс с унылым видом стояла в одиночестве у своего мольберта. Я пробежала рысью расстояние, оставшееся до переднего двора, пробралась между припаркованными автомобилями и вдруг лицом к лицу столкнулась с Ниной. Она сидела на краю большого каменного фонтана и курила, очевидно, сытая этой вечеринкой по горло. Нина протянула мне пачку сигарет, и, хотя я никогда не курила, все же взяла одну и уселась рядом.

— Куда это ты так мчалась? — спросила она, выдохнув струйку дыма и подняв голову к небу. — Я думала, тебе тут нравится.

— Я увидела человека, которого предпочитаю избегать, — ответила я, несколько раз безуспешно попытавшись зажечь сигарету трясущимися руками.

— Это описание подходит к большинству гостей, — невесело рассмеялась Нина. Однако, глянув на мое лицо, она посерьезнела. — Господи, Берди, что случилось?

В ее глазах читалась искренняя забота, и я почувствовала себя очень виноватой из-за того, что с самого начала не рассказала ей правду о своем ближайшем будущем. Я отчаянно хотела с кем-нибудь поделиться, пока паника не захватила меня целиком.

— Я кое-что тебе не рассказала… — начала я. — Это касается того, почему для меня так важно остаться в Сент-Агс. Видишь ли, перед моим отъездом в Корнуолл родители решили выдать меня замуж за одного богатого предпринимателя, Чарльза Бонэма.

Издав удивленный возглас, Нина отобрала у меня спичку и зажгла мою сигарету. Я нервно затянулась. Горький сигаретный дым обжег мое горло, и я начала давиться от кашля. Зачем Нина, Эдди и Александр курят эту гадость? Когда Нина отвернулась, я затушила сигарету.

— Они вели переговоры о браке от твоего имени? — спросила она, и я мрачно кивнула. — И этот мужчина сегодня здесь?

Я снова кивнула.

— Только он не знает, что я уехала на лето в художественную школу. Он хотел, чтобы родители отправили меня в пансион благородных девиц. Но моей тете удалось их уговорить на поездку в Корнуолл.

— Как я понимаю, он был бы недоволен, если бы узнал об этом?

— Думаю, да, — ответила я, тревожно озираясь. — Вот почему мне так важно получить стипендию. Я не могу вернуться и выйти замуж за этого мужчину, просто не могу!

— Он настолько плох? — с недоверием спросила она.

— Он ужасный, Нина! — В волнении я вскочила на ноги. — Мне действительно нужно выбраться отсюда.

Нина больше не задавала вопросов. Она бросила окурок в фонтан, и он, зашипев, погас. Затем взяла меня под руку, и мы пустились в долгий путь по подъездной аллее к автобусной остановке.

Глава 11

— Внимание! Пожалуйста, послушайте! — призвала к порядку Марджори. В понедельник утром мы стояли у своих мольбертов и болтали о выходных. Она терпеливо подождала, но ее, кажется, никто не услышал. — Никто не хочет узнать, кому выпала честь ехать в Лондон? — спросила она, и в студии наконец воцарилась тишина.

— Во-первых, я должна сказать, что конкурс был очень суровым, — ведь вы все представили превосходные работы. И надеюсь, воспользовались случаем, чтобы познакомиться с влиятельными людьми. Тремейны попросили своих гостей проголосовать за картины, которые понравились им больше всего. И вот трое победителей: Эдриан Мур, Берди Грэхем и Нина Госфорд.

Марджори сдернула покрывала с трех наших работ, чтобы класс мог полюбоваться. Все они были совершенно разными, но изображали один и тот же пейзаж. Живопись Эдриана, довольно традиционная по стилю, впечатляла вниманием к деталям. Я посмотрела на Нину. Она выглядела смущенной, словно не могла до конца поверить в свою победу. Я совершенно точно знала, что она чувствовала. Лицо Эдди на мгновение омрачилось, но он тут же пожал плечами и широко улыбнулся. А вот Бэбс притворяться не умела. Она схватила сумку и выбежала из студии. Я крикнула ей вслед, но она не обернулась, поэтому я бросилась вниз по лестнице, пытаясь ее догнать. К тому времени, когда я открыла входную дверь, она уже пробежала половину пути по утесу к пляжу.

— Бэбс, подожди! — окликнула я, но она либо игнорировала меня, либо не слышала из-за ветра, свистящего в ушах. Спотыкаясь, я припустила по тропинке и, догнав Бэбс на середине, схватила ее за руку.

— Оставь меня в покое, Берди! — крикнула она.

Лицо ее было залито слезами. Она взглянула через мое плечо, и я,