Украденное детство - Марина Викторовна Линник

Моя новая мама напряженно думала, пытаясь придумать, как все устроить. Наконец пани Юстина произнесла:

– А я могу взять девочку до вечера? Пусть погостит у нас немного. А вечером я сама приведу ее. Как вы думаете, мне разрешат забрать ребенка на полдня? Более того, девочка может приходить к нам по выходным.

– Хорошо, я сейчас переговорю с преподобной матерью, – ответила сестра Иосифа и скрылась за дверью.

– Вы на самом деле хотите взять Варечку до вечера? – с удивлением посмотрев на пани, поинтересовалась я.

– Да, – подтвердила Юстина. – Иначе зачем бы я стала просить об этом?

– Но ваш муж… пан Милош будет категорически против.

– Библия призывает нас защищать слабого и беззащитного…

«Что-то вы не торопитесь спасать меня, когда ваш муж заставляет меня развлекать пьяную компанию», – подумала я, с сомнением поглядев на нее.

Как бы отвечая на мои мысли, пани продолжила:

– Я знаю, о чем ты думаешь, Александра. Не понимаешь, почему я не защищаю тебя от нападок мужа? Да, все верно. Наверно, боюсь… Я на самом деле плохая мать, раз разрешаю мужу так себя вести. Но и изменить ничего не могу: он мой супруг, и я обязана почитать его и слушаться во всем. Тем не менее меня мучает совесть. Поверь, мне очень жаль, что я проявляю слабость, позволяя Милошу издеваться над тобой. Именно поэтому я и хочу хоть как-то загладить свою вину, разрешив твоей сестре навещать нас.

– А если хозяин запретит?

– Неплохо бы когда-то и характер проявить, – натянуто улыбнувшись, ответила пани Юстина, мысленно гадая, что скажет ей муж, когда она приведет новую девочку в дом.

«Ладно, подумаю об этом потом, – подытожила женщина. – В конце концов, чем виноваты эти девочки? Не они развязали чертову войну. Им и так досталось. Пусть делает, что хочет, но малышка будет гостить у нас каждое воскресенье».

Преподобная мать, согласившись с доводами сестры Иосифы, позволила нам забрать Варю до вечера. Радостные, мы вернулись домой, где нас встретил пан Милош и его мать с сестрой.

– Это где вы так долго шлялись? – сурово взглянув на нас, начал мужчина. – Дел невпроворот, а они гуляют! Забыли, кто в доме хозяин?.. А это еще кто такая? Вы что, решили бездомных подбирать?

– Это не бездомная, – ринулась в бой Юстина, встав на нашу защиту. – Мы были в приюте.

– Что-то я не помню, чтобы мы решили удочерить еще одного ребенка, – побагровев, отозвался пан.

– А я помню эту девочку, – вмешалась в разговор Даниса. – Ты же сестра Александры. Верно?

Варечка смутилась и спряталась за мою спину.

– Да, так и есть. Мы ходили в приют, чтобы повидаться с ней.

– Я не давал тебе на то позволения!

– Может быть, мне еще спрашивать твоего разрешения на то, чтобы дышать? – взорвалась Юстина. – Разрешение на то, разрешение на это… Я что, твоя раба? Да, я должна уважать и почитать тебя, своего мужа. Но ты тоже давал клятву отвечать за детей, оберегать их, любить и уважать меня. А вместо этого я получаю ежедневные колотушки и слышу бесконечные незаслуженные оскорбления!

Пан Милош был озадачен горячей отповедью всегда покорной жены, исполняющей любую его прихоть.

– Сынок, ничего страшного. Пусть девочки встречаются, – наконец-то проговорила Даниса, оправившись от замешательства. – Они родные сестры, одна кровь.

– Кровь, – фыркнул Милош. – Ладно, пусть приходит. Черт с вами.

Он развернулся и скрылся в доме. Сказать по правде, я очень боялась, что это событие как-то повлияет на мою и без того нелегкую жизнь и жизнь моей новой мамы. Несмотря на то что пани Юстина позволяла мужу помыкать нами, она была хорошей доброй женщиной. Но тем не менее вскоре, после очередной порки, я не выдержала и сбежала из дома.

8

Случилось это поздней весной. К тому времени я уже полгода жила в новой семье. Со временем я привыкла к порядкам и требованиям «родителей», стараясь во всем угождать им. И если пани Юстина и ее свекровь с сестрой относились ко мне с теплотой, то пан Милош продолжал меня изводить. Я терпела его вечные придирки, ничего не говоря новой «маме», так как не хотела ее расстраивать. Впрочем, в тот день чаша терпения переполнилась, и я ушла из дома.

– А где Зоркий? – спросила я, подходя к деннику хозяйской лошади.

– Вот черт, – проговорил Матеуш, худой юноша лет пятнадцати, глядя на распахнутую дверь, – опять забыл закрыть денник на щеколду. Сбежал, сатана. Умный, засранец… А хозяин на нем собирался сегодня в город… Эх, вот я попал.

– Значит, нужно его найти, – отозвалась я, ставя на пол ведро с водой, – и поскорее.

– Так где ж его найдешь? – развел руками юноша. – В луга убежал. Ищи теперь ветра в поле. До вечера будет пастись. Потом сам придет, как обычно.

Зоркий и впрямь был необычным конем. Он отличался не только удивительной персиковой окраской, красивой формы головой с большими глазами и прекрасной статью, но и умом. Иногда казалось, что он понимает человеческую речь, только говорить не может. Пан Милош обожал его. По-моему, Зоркий был единственным живым существом, которого любил мой хозяин. Пан Милош души не чаял в коне, несмотря на его непростой нрав, баловал и заботился о нем. Мне и Матеушу было приказано оберегать его как зеницу ока. И все же порой мы попадали впросак, за что бывали нещадно биты. Вот и сегодня, предвидя новую порку, юноша сосредоточенно думал, как ему избежать наказания.

– Зоркий готов? – услышали мы грозный голос мужчины. – Мне уже ехать нужно… Что вы молчите, словно воды в рот набрали?

Хозяин сегодня (впрочем, как и всегда) был не в духе. Неприятности на ферме, полученное из банка письмо и множество других повседневных проблем уже довели его до белого каления.

– Где конь? – подходя к нам, спросил он.

Его тяжелый взгляд из-под нависших бровей вселял в нас ужас, ибо мы понимали, к чему все идет.

– А… это она не закрыла денник. Дала ему воды и ушла, лишь прикрыв дверцу, – скороговоркой выпалил Матеуш.

– Что? – удивилась я. – О чем ты говоришь? Ты же сам сказал…

– Что я сказал? – театрально развел руками юноша. – Чтобы была внимательнее и закрывала дверь на щеколду.

– Но это же ложь! – вскричала я. – Это ТЫ забыл закрыть дверь… сам выпустил…

– Я повторяю вопрос, – хриплым голосом произнес хозяин. – Где Зоркий?

– Наверно, в поля ушел, – пролепетал Матеуш, внутренне похолодев.

– Почему дверь денника оказалась открытой? – уставившись на меня, задал следующий вопрос пан Милош.

– Я не знаю, потому что только пришла, – побелев, словно снег,