Благовест - Алиса Клима

– Как тут поможешь? Ждать надо. Обреешь всех разве махом? Хозяин не велел – жаль ему вас… – добавила она и, причитая, вышла из барака.

Одежду и постельное белье дезинфицировали в несколько этапов: стирали в серном или мыльном растворах, вдобавок кипятили. Затем обрабатывали при высокой температуре.

Для этого Ларионов приказал готовить металлические бочки.

Глажка была невозможна, но Лев Биссер уверял, что обработки в баках на огне достаточно. Морозы пока стояли слабые, но надеялись, что ночью они начнут крепчать и удастся усилить дезинфекцию за счет «сушки» барахла на воздухе и потом повторной его «прожарки» в крутящихся по принципу барабана бочках на кострах.

Обработать бараки, так называемое постельное белье, одежду и самих людей в составе более двух тысяч человек оказалось мероприятием сложным и небыстрым. Особенно – дезинфицировать матрацы, представлявшие главную причину медленной и низкоэффективной борьбы и со вшами, и тем более с клопами.

Это только при Вере Ларионов шутил над проблемой. На самом деле он сразу же испытал озабоченность и немедленно, оставив в покое Корабельникова, приступил к действиям.

Узнав о том, что Сашку посадили в собачник, Полька прискакала из столовой в барак, чтобы поговорить о происходящем с Верой.

– Он не мог, – не поверила Вера. – Сашу – в ШИЗО из-за эпидемии вшей?..

– Да как не мог?! Если только что ее туда конвоир спровадил! – негодовала Полька.

Наверняка история с педикулезом была недооценена, раз Ларионов закатал Сашку в собачник и поднял на уши Новосибирск, только узнав об эпидемии.

Вера обеспокоенно посмотрела на Польку.

– Поля, сядь! – вдруг приказала она. – Ты должна выслушать меня.

– А что? – засмеялась Полька. – Думаешь, я боюсь, что меня остригут? И пусть. Я не гордая…

– При чем тут остригут – не остригут?! – не выдержала Вера. – Нашелся отец Гришутки. Он жив…

Полька все еще улыбалась.

– Что ты толкуешь? Я не понимаю… – прошептала она.

Полька не успела до конца осмыслить, о чем говорила Вера, но лицо ее постепенно изобразило странную гримасу.

Вера взяла Польку за руки.

– Муж Ларисы в лагере. Он пришел с ней повидаться. Ларионов сообщил ему о смерти Ларисы и о сыне…

– Не ври! – Полька вдруг вырвала руки. – Ты все врешь!

– Поля! – воскликнула Вера, хватая ее. – Ларионов предложил им пожить месяц в Сухом овраге. Так будет лучше для всех…

–Лучше?!– Полька тряслась и была похожа на раненую тигрицу, у которой отбирали котенка.– Твой Ларионов!.. Он… изверг! Чудовище! Супостат! Я убью его! А вы – суки![46]

Вера постаралась всем телом навалиться на Польку, но у той откуда-то появилась недюжинная сила. Она быстро расправилась с Верой и выскочила из барака.

Не размышляя ни секунды, Полька ворвалась в дом Ларионова и заметалась по комнатам. Пронеслась мимо Вальки через кухню и влетела к спящему Корабельникову.

Корабельников соскочил спросонья с постели. Валька уже мчала за Паздеевым. А Вера вбежала в дом и бросилась за Полькой, слыша страшные крики в маленькой спаленке:

– Вы – самозванец! Вы не имеете права забирать моего ребенка! Я всех вас убью! Вы – воры! Изуверы!

Она рванула к растерянному и испуганному Корабельникову, но Вера уже напрыгнула сзади. Девушки повалились на пол и покатились. Вскоре в комнату вбежали Валька и Паздеев. Они не столько разнимали девушек, сколько старались повязать Польку, сила которой, казалось, удваивалась с каждым новым пришедшим ее унять.

Корабельников с ужасом закрыл лицо, не в силах видеть эту трагедию людей, причиной которой он отчасти невольно стал.

Паздеев все же смог захватить Польку в тиски рук и что-то быстро шептал ей, словно ветеринар, уговаривающий животное привиться. В какой-то момент та обмякла и начала издавать странные тявкающие звуки. Она все сжималась и сжималась и быстро из состояния агрессии перешла в состояние истерики. Вскоре в комнату прибежал Лев Биссер. Уложили Польку тут же в постель и накрыли одеялом. Вера стояла в оцепенении, ей было плохо видно лица людей глазами, зашоренными слезами.

– Валентина, – попросил Лев Биссер, – сделайте Полине по возможности очень сладкого чая. Я надеюсь, гражданин комиссар не отправит нас всех теперь в ШИЗО за режимные нарушения. В лагере нет иных медикаментов для помощи Полине. Ирина, начальник просил вас явиться в администрацию. Там собирают Комитет.

Вера нехотя оставила Польку. Ларионов в это время решал вопросы с эпидемией. Планы были разработаны, печатались приказы, письма в соответствующие инстанции, раздавались первые поручения по организации борьбы с педикулезом в самом лагпункте.

Выпив горячего сладкого чаю и постепенно придя в себя, Полька приподнялась на локтях. У двери комнаты застыл в неуклюжей позе озабоченный Корабельников. Он думал о чем-то, устремив взгляд в окно, под которым лежала на кровати Полька. Паздеев сидел подле нее и держал ее за руку; рядом, прислонившись к постели, стояла винтовка.

Полька медленно села в кровати и смотрела на пол.

– Тебе лучше? – спросил Паздеев.

Полька кивнула. Но тут внезапно схватила винтовку и отскочила к стене, нацеливаясь попеременно то на Дениса, то на Корабельникова, и ловко взводя затвор: она много раз в своей небольшой жизни видела, как это делали другие.

– Полина! – вскрикнул Денис. – Прошу тебя! Опусти оружие!

– Стоять всем! – закричала Полька. – В угол! В угол!

Мужчины стали отходить в угол, а Полька, не сводя с них ствол, подвинулась к двери и вышла задом в кухню. Так и пятилась, чтобы никто не смог схватить ее при отступлении.

– Всем оставаться на местах! – выкрикивала она, двигаясь к выходу.

Валька спряталась за стол и стояла там на карачках. В момент, когда Полька уже пыталась открыть спиной входную дверь, дверь распахнулась сама.

Полька не успела понять, что произошло: так быстро кто-то успел и выхватить оружие, и втолкнуть ее обратно в кухню с такой силой, что она повалилась боком на стол, с которого на Вальку посыпались с грохотом чашки. Валька завизжала, а мужчины выскочили из гостевой спальни.

– Когда научишься обращаться с оружием?! – крикнул Ларионов, бросая через комнату винтовку Паздееву.

Правой рукой он выхватил револьвер из кобуры, а левой схватил тщедушную Польку за локоть и прижал к себе. Потом щелкнул курком и вместе с Полькой приблизился к Корабельникову.

– Что ты собиралась сделать, Курочкина?! – заревел он у нее над ухом, и она невольно съежилась. Но Ларионов подтянул ее за локоть сильно и жестко. – Хотела убить Корабельникова из-за Гришки? – продолжал он, потряхивая ее. – Вот так?

Он вдруг приставил практически к виску Корабельникова «кольт», и Валька совсем легла на пол, закрыв голову руками, а Паздеев отпрянул, замерев. Губы Корабельникова