Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

Надуа робко подошла к нему за шкурой и протянула кусок ягодной конфеты, которую ей дала Разбирающая Дом. Он посмотрел на нее сверху вниз с обычным важным видом:

— Мальчики нашли ее возле оврага. Поток сказал, что она похожа на ту, что была у Разбирающей Дом.

— Да, Копье. Мне пришлось ее там оставить, но я собиралась вернуться за ней.

Он кивнул и поехал прочь, как обычно погруженный в собственные мысли, рассеянно покусывая конфету.

Как вовремя она успела спасти антилопу! Если бы мальчишки нашли ее первыми, она пошла бы кому-нибудь на ужин. Она придерживала головку детеныша, пока Знахарка вынимала охотничью стрелу. Задние грани наконечника были закруглены, чтобы ее было легче выдергивать.

Глядя в большие доверчивые глаза антилопы, Надуа ощутила связь, которая возникает между человеком и беспомощным животным. Сколько бы антилопьего мяса ей ни пришлось съесть, эта антилопа всегда будет особенной — личностью и другом.

Глава 18

Холмы вокруг лагеря переливались и плясали в волнах жара, поднимавшегося над ними. Солнце выжгло траву, и она почернела и сморщилась, обнажая сухой коричневатый гравий. Лошади вяло паслись или укрывались в тени редких тополей. Все вокруг было покрыто пылью, и до самого горизонта, казалось, не было никаких других цветов, кроме оттенков коричневого. Безоблачное небо стало ослепительно белым. Наружу невозможно было выглянуть, не зажмурившись и не проливая слез. Надуа бросало в пот от одной только мысли о необходимости двигаться.

Стены типи были подвернуты снизу на два-три фута, чтобы уловить хоть малейший ветерок, каким-то чудом проникший в лагерь. Тяжелые свертки кожи опирались на крепкие раздвоенные колья, вбитые в землю по периметру типи. Через эти проемы Надуа видела соседей, лежавших на шкурах или неспешно занимавшихся домашними делами. Большинство же, как она, Рассвет и Разбирающая Дом, сидело снаружи под навесами.

В деревне было тихо, и Надуа поняла, чего не хватает: детского смеха. Всё дети убежали на реку и сидели по грудь в прохладной воде. Она бы тоже пошла с ними, но пообещала Рассвету, что поможет ему делать для нее седло, детали которого были разложены вокруг.

Собака и антилопа Па-мо, Дымка, лежали, свернувшись калачиком, рядом с ней. Они пытались и ее включить в свою стаю, привалившись к ней, но она отодвинула их в сторону. Собака оказалась надежным и преданным другом, но она была горячая, дурно пахла и кишела блохами. Теперь животные мирно спали, устав после утренних игр. Это была странная дружба. Дымка подпрыгивала и била копытцем воздух, а Собака слегка прихватывала ее за ногу и трясла, ворча так, будто собиралась эту ногу оторвать. Потом они как угорелые носились наперегонки по лагерю.

Поначалу другие псы пытались вмешиваться. Двое из них, самые крупные, самонадеянно приблизились, решив полакомиться антилопой. Но коротконогая Собака вышла им навстречу, вздыбив шерсть вдоль хребта.

— Давай, Собака! — прошептала Надуа.

Другой команды Собаке и не требовалось. Она бросилась на псов с такой прытью, что те, поджав хвосты, пустились наутек. Собака долго за ними носилась, пока не загнала в огромную кучу всякой утвари, которая с грохотом разлетелась. После этого ее с Дымкой оставили в покое, как будто антилопа была просто крупной собакой.

Имя для Дымки пришло к Надуа именно так, как сказала Имя Звезды. Наблюдая за маленькой антилопой, которая повсюду следовала за девочкой, тихо и легко шагая между типи, Надуа вспомнила, как клубы дыма, поднимающиеся над почерневшими отверстиями типи, изящно скользят на ветру. Разбирающая Дом помогла ей сделать маленький ошейник из красной ткани, подбитой оленьей кожей. К ошейнику она пришила металлические колокольчики, подаренные на церемонии орла, и теперь они мелодично позванивали на Дымке. Благодаря им ее будет легче найти, если она заблудится. К тому же у малышки была вредная привычка подходить к Надуа сзади и игриво толкать ее головой, когда она занималась костром. Или тыкаться холодным влажным носом в затылок подруги и громко фыркать. Теперь она хотя бы не будет заставать Надуа врасплох.

Рядом сидела Разбирающая Дом и терпеливо вила веревку из прядей грубого черного конского волоса, которые быстро скручивала на бедре одной рукой, добавляя понемногу другой рукой новые пряди. Часть длинной веревки, которую она делала, предназначалась для плотной колючей широкой подпруги нового седла Надуа. Разбирающая Дом ждала, пока Рассвет закончит раму седла, чтобы обтянуть его намоченной кожей и зашить ее.

— Пиа, мама, а почему многие женщины красят пробор красной краской?

Надуа стояла на коленях, прижимая двадцатидюймовый изогнутый брусок дерева. Скрепленный с другим таким же бруском парой резных деревянных дуг, он должен был стать частью рамы седла. Она с трудом удерживала легкую деревяшку на месте, пока Рассвет проделывал отверстия раскаленным металлическим шилом. Жара уже стояла такая, что она почти не чувствовала тепла от разведенного рядом небольшого костра, на котором Рассвет калил шило и размягчал клей.

— Рассвет, расскажи нашей дочери, почему мы красим голову красной краской.

Разбирающая Дом и сама знала ответ. В ее голове была уйма всяких ответов — нужно было только правильно задать вопрос. Но она никогда не говорила о важных вещах, если рядом был Рассвет. Это была его обязанность.

Он на мгновение задумался и ответил:

— Красная линия на проборе женщины связывает ее с Матерью-Землей, из которой все происходит. Она означает долгий жизненный путь женщины, это просьба к духам сделать ее такой же плодородной, как ее мать, Земля.

— Отец, а ты научишь меня ездить верхом?

— Да. Но почему бы тебе не попросить Странника помочь тебе, когда он вернется?

— Я боюсь. Он не станет тратить время на ребенка. Тем более на девчонку. — Надуа внимательно следила, чтобы совмещенные отверстия на прижатых ею брусках не съехали, пока не засохнет клей, и она не заметила взглядов, которыми обменялись поверх ее головы Разбирающая Дом и Рассвет.

— Держи крепче, дочка, чтобы не соскользнуло.

Рассвет прочно связал части рамы зелеными оленьими жилами, которые должны были стянуться и затвердеть при высыхании.

Повторив процедуру еще трижды, он отставил раму в сторону, чтобы дать клею высохнуть. Длинные изогнутые бруски должны были лечь параллельно бокам лошади, а дуги — на спину. Чтобы не тратить время попусту, он принялся резать и полировать напоминающий чашку рожок для седла.

Отличавшийся молчаливостью Рассвет редко сидел без дела. Его руки всегда были чем-то заняты — резьбой, шитьем, ремонтом… Да и дома он бывал редко. Чтобы прокормить две семьи, охотиться приходилось