Душа Лахора - Читра Банерджи Дивакаруни

Солдаты разражаются громкими приветственными криками.

– Благослови Вахе Гуру нашего юного махараджу! – А потом, что еще удивительнее: – Слава рани Джиндан!

После великолепно проведенных маневров люди Автара выносят мешки серебряных монет и подают Далипу, чтобы тот их коснулся. Потом монеты вручают панчам, которые раздают их войскам. Солдаты снова аплодируют. Когда я уезжаю с плаца, на сердце у меня легко. Теперь армия ощущает сердечную связь с Далипом, а может, и со мной.

– Очень впечатляюще, рани. – Злорадный голос Джаллы отрывает меня от приятных мыслей. – Но откуда эти деньги? Вы разоряете уже и так опустевшую казну ради красивого жеста?

Такая дерзость заставляет меня побагроветь. Мероприятие я готовила, консультируясь с казначеем. Немного денег взяла из тошаханы, но в основном это средства из наших с Далипом выплат. Но Джалле я ничего объяснять не собираюсь.

Вместо этого я говорю:

– Пандит, вы весьма сведущи в том, что уместно, а что нет, и наверняка знаете: регент отвечает только перед визирем. Если Хира, дождавшись подходящего момента, захочет меня расспросить, я ему отвечу.

Я скачу вперед, вся кипя от злости. Джалла все испортил. Джавахару я ничего не говорю – не хочу его еще больше бесить, – но Мангле замечаю:

– От Джаллы надо избавиться.

Та кивает.

– Для этого вам нужен сильный союзник.

– Возможно, я его нашла, – отвечаю я.

* * *

Рассвет в день коронации солнечный. Мангла одевает Далипа в красный шелк. Джавахар великолепно выглядит в новой изумрудной курте. На мне, как обычно, белое. Мангла и Джавахар переживают, что одежда слишком простая, но я знаю, что делаю. Я создала образ. На рынках люди восхищенно перешептываются о молодой правительнице в белом, верной, прекрасной и трагической, и о ее единственном украшении – жемчугах покойного мужа.

В Диван-и-Хасе Далип в точности исполняет мои указания: торжественно кланяется «Грантх Сахиб», принимает красный тилак правителя, который рисуют ему на лбу священники. Но когда я прикрепляю к его тюрбану сверкающий калги[70] из белых перьев и бриллиантов, сын улыбается мне своей мальчишеской улыбкой:

– Я все правильно сделал? Ты мной гордишься?

– Ты отлично справился, мой чанд[71]. – Я не могу сдержать слез, и мальчик их утирает.

Придворные, генералы и главы кланов клянутся в верности Далипу и дарят ему драгоценные дары, которые складывают горами по обе стороны трона. В очереди людей с дарами я вижу казначея из нашей главной тошаханы в форте Гобиндгарх. Он несет золотой ящичек. Когда казначей его открывает, я вижу внутри Кохинур. Служитель привязывает его к руке махараджи. С болью в сердце я вспоминаю, как Саркар обещал подарить его Далипу. В то же время мне хочется выхватить у сына зловещий бриллиант. Но нельзя, чтобы придворные решили, будто я глупая женщина, страдающая от предрассудков. Приходится позволить Далипу ходить с Кохинуром.

К моему облегчению, церемония заканчивается благополучно. Палят пушки, чтобы оповестить гражданам: у Лахора новый махараджа. Музыканты в саду начинают играть, танцовщицы прыгают и кружатся. Слуги несут по двору блюда для пира. Воздух наполняют ароматы бирияни и роган джош[72].

Внезапно солнце скрывается за темными облаками, поднимается ледяной ветер, и на крепость сыплется град. Порывы ветра сдувают камни прямо в Диван-и-Хас. Танцовщицы и музыканты бегут под крышу, гости суетятся, пытаясь не промочить дорогие наряды. Официанты возвращаются в кухню.

Праздник, который я так тщательно запланировала, испорчен.

Я в отчаянии смотрю на небо. За всю свою жизнь я видела град всего дважды, и тогда градины были крошечные, а эти размером с мой кулак. Может быть, это дурное предзнаменование? Я смотрю на мрачные лица вокруг меня и вижу, что многие думают то же самое. Я вспоминаю слова астролога: «У него очень несчастливые звезды. Он все получит, а потом все потеряет».

* * *

Град, испортивший коронационный пир Далипа, истерзал весь Пенджаб. Урожай погиб, тысячи людей голодают. Я рассылаю по деревням зерно из принадлежащих правителю складов, заставляю дурбар взять с аристократов налог на шторм и отправляю собранные деньги в гурдвары и храмы, чтобы кормить голодных. Но люди все равно говорят, что Далип принес неудачу. Придворные под надуманными предлогами держат своих детей подальше от моего сына. Когда Далип спрашивает, куда делись его друзья, мне нечего ответить.

Назревают и другие проблемы. Я узнаю о них в дурбаре – после того как Далип возвращается в Шиш-Махал на уроки, я весь день провожу там. Сначала придворным не по себе, но вскоре они привыкают к моему присутствию. Вчера в Лахоре поймали двух шпионов. После допроса они признались, что их прислали переманить наших европейских офицеров на сторону британцев. Это задумал Аттар Сингх Сандхавалия, родич Аджита и Лехны, которому британцы дали убежище. Он хотел убедить англичан начать войну против Пенджаба, и они охотно пошли ему навстречу, доставив в Ферозепур больше двух сотен пушек и несколько полков. Еще мы выяснили, что именно англичане побудили Аджита и Лехну убить Шера.

Шпионов казнили, замешанных в этой истории офицеров задержали для допроса, и теперь дурбару надо решить, что делать дальше. Одни рекомендуют подождать, пока британцы не сделают первый шаг. Другие – надавить на британского агента в Лахоре, чтобы заставить иностранцев отступить. Джарнаилы хотят атаковать. Хира думает, что надо вывести войска на границу. Но граница тянется сотни миль. Где сосредоточить солдат? Все спорят, злятся, кричат.

У меня в голове всплывает воспоминание: Саркар разворачивает на нашей кровати карту, указывая на Ферозепур, и объясняет, почему не смог приехать в Гуджранвалу на нашу свадьбу. Он тогда вел переговоры с британцами. Пришлось отдать им Ферозепур, но муж рассказал мне: если британцы когда-нибудь попробуют оттуда напасть на Пенджаб, у него готова идеальная защита.

Я напрягаюсь, пытаясь припомнить подробности.

– Нам нужно послать войска в гарнизон Касур на границе, – громко говорю я, чтобы меня расслышали сквозь шум. – Он рядом с Ферозепуром, но оттуда не виден. И затопить ров у форта Филлаур. Так поступил бы Саркар.

Все поворачиваются ко мне. Я краснею. Джалла пытается было надо мной посмеяться, но Хира говорит:

– Отличное решение! Словно вашими устами говорит Саркар. – Он отдает приказ, и через несколько дней британцы отступают.

Придворные начинают относиться ко мне с уважением, спрашивают моего мнения в сложных политических ситуациях. Я предлагаю советы, опираясь на то, чему меня учил Саркар. Иногда я даже нахожу собственные решения. Джаллу бесит моя растущая популярность, и это меня радует еще больше.

* * *

Джавахар, как я ни