Демократия, не оправдавшая надежд - Александр Владимирович Быков

– Да, но там не немцы, а такие же русские, как и ваши казаки.

– Ерунда, там в большинстве своем подневольные мобилизованные крестьяне, которых силой заставили идти воевать со своими. Ими командует кучка фанатиков.

– Не будем забывать, что армией большевиков руководит бывший царский генерал Самойло, а начальником штаба у него Петин, в прошлом полковник Генерального штаба императорской армии.

– Не стоит преувеличивать значение этих изменников. Мои ребята сильны духом и готовы к выполнению любой задачи. Надеюсь, завтра к ночи мы будем уже в Кодиме.

От Шенкурска на Кодиму вела лесная дорога. Летом на ней местами были такие глубокие колеи, что протащить вооружение не представлялось возможным. Зимой ситуация менялась. Скованная морозом и покрытая снегом земля превращалась в отличный зимник – санный путь от и до места. Кавалерия по такой дороге, несмотря на снежные сугробы, могла двигаться также легко и беспрепятственно.

Колонна белых быстро преодолела большую часть из пятидесяти верст до Кодимы, как вдруг из леса, предварительно пропустив казаков вперед на открытое место, ударил пулемет. Строй рассыпался. Всадники, спасая лошадей, поспешили укрыться за деревьями.

– Приготовиться к атаке! – Заорал Берс. – Первое отделение обходить пулемет справа, остальные в атаку цепью.

В это время со стороны Кодимы раздались пушечные выстрелы и на поляну, видимо заранее пристрелянную артиллеристами противника, один за другим стали падать снаряды.

Атака захлебнулась. Повсюду бегали испуганные канонадой кони. От разрывов поднялось облако снежной пыли. Разобрать что-либо в этом хаосе не представлялось возможным.

Те из счастливчиков, кто сумел вскочить на коней, бросились прочь, но попали прямо под огонь пулемета. Уйти шансов было немного. Неожиданно большевистский «Максим» замолчал. Поломка, на морозе заклинило механизм.

Воспользовавшись моментом, казаки бросились назад. Они гнали коней так быстро, как только могли. Батарея легких орудий, забытая на поляне, стала добычей красных.

В начале пятого часа дня наступила темнота. Те, кому удалось выбраться из боя, собрались недалеко от города и, разведя костры, решили ждать остальных.

За ночь к ним подошло еще несколько казаков, кто на коне при полной амуниции, кто пешком, чуть живой от усталости и с отмороженными конечностями. Командира, полковника Берса, среди них не было.

Подсчитали потери, выходило, что треть отряда назад не вернулась. Пропал и британский капитан, офицер связи. Разгром был сокрушительный. В Шенкурск остатки отряда Берса вернулись понурыми и сильно помятыми. Они ловили на себе презрительные взгляды британских офицеров и американских пехотинцев. Так воевать нельзя.

Чтобы как-то сгладить удручающее впечатление, казаки наперебой стали рассказывать о том, что сражались с численно превосходящим противником. Сначала говорили о шестистах большевиках, потом о тысяче, а в конце о двух и даже трех тысячах штыков, половина из которых были кадровые военные старой армии, другая половина – латышские стрелки, китайцы, эстонцы и прочий интернационал.

Но самое большое впечатление на слушателей произвел рассказ о гибели командира, полковника Берса-Эристова. Кто-то божился, что лично видел, как Берс, окруженный большевиками, подорвал себя и врагов гранатой. По другой версии, которую слышали американские солдаты, будучи не в силах сопротивляться, окруженный Берс застрелился из пистолета.

Через пару дней весь Шенкурск только и говорил о гибели героического казачьего полковника.

Ротмистр Берс после первых же пушечных выстрелов по поляне ретировался под защиту деревьев и залег в снег. Он видел разгром своего отряда и прекрасно понимал, это конец его военной карьере. Так бездарно провалить дело мог только полный идиот. Берс не выслал конную разведку, шел напролом, уверенный в своей победе. Теперь он вынужден лежать в снегу и ждать темноты, которая даст надежду на спасение.

– Господин полковник!

Прямо перед ним из куста вылез британский офицер связи.

– Вы живы, прекрасно, это сейчас главное.

– Мы разгромлены, посмотрите, потери ужасающие. Красных кто-то предупредил.

– Наверняка, но сейчас это уже не важно. Нам нужно выбираться, до Шенкурска около сорока верст, на улице мороз, а у нас даже нет коней. Пешком мы явно до города не дойдем, остается одно: искать где-то поблизости жилье. В лесу могут быть охотничьи заимки, там всегда есть возможность обогреться и что-нибудь съесть.

– У меня есть карта местности, – сказал британский капитан, – можно попробовать найти ориентиры.

– Нечего искать, мы в десяти верстах от Кодимы рядом с дорогой на Шенкурск. Большевики, я уверен, уже выслали патрули и контролируют дорогу, значит, надо идти в обход.

– Справа или слева?

– Справа, слева мы будем только удаляться от города и в лучшем случае выйдем в районе Усть-Паденьги. Но там у красных много войск, наверняка нас заметят.

– И все-таки я предлагаю обходить слева, – сказал британский капитан, справа по карте сплошные топи.

– Хорошо, – неожиданно согласился Берс, – вы представитель командования, и я вам подчиняюсь.

Они обошли поляну и осторожно двинулись вдоль дороги в сторону Шенкурска. Впереди в темноте послышались голоса.

– Уходим влево, – шепнул англичанину Берс, – это большевики.

Плутать ночью по лесу занятие не для кавалеристов. Очень скоро они заблудились. Как назло, на небе не было звезд, и Берс с англичанином потеряли всякие ориентиры.

– Смотрите, кажется, лыжня?

– Да, только куда она ведет?

– А у нас есть выбор?

– Конечно, вперед или назад.

– Только вперед, – сказал британский капитан.

Через час ходьбы по лыжне они увидели заимку: небольшую деревянную избушку с пологой крышей. Таких временных пристанищ для смолокуров и охотников в лесах было немало. Они открыли дверь. Так и есть, еще вчера здесь кто-то ночевал, скорее всего, охотник. Офицеры так устали, что уснули, даже не подкрепившись оставленными сухарями. Сон был недолгий. Рано утром к заимке подошел патруль красных.

– Смотрите, товарищи, следы, там гости, уж не из тех ли, кого побили под Кодимой, сейчас их много по лесам шастает.

Большевики открыли двери, скомандовали:

– Выходи по одному, руки вверх!

Делать нечего, Берс и британский капитан вышли на улицу.

– Ах, господа офицеры, белая кость, – нагловато приветствовал их один из патрульных. – У, падло!

Он замахнулся на англичанина.

– Не сметь! – Заорал на большевика Берс. – Стоять по стойке смирно, слушать меня.

Патрульные даже растерялись.

– Передать главному, что я Берс и должен срочно поговорить с начальником Особого отдела армии.

– Какой еще Берс, это что, собачья кличка? – Поинтересовался наглый патрульный.

Берс в ту же минуту ударил его в лицо кулаком.

– Вот тебе, кличка, сам ты дерьмо собачье!

– Я сын трудового народа, – обескураженно заявил патрульный, – и сейчас тебя расстреляю, белая гадина.

– Только попробуй, – не моргнув глазом, ответил Берс, – твои же товарищи повесят тебя на осине, будешь болтаться, пока вороны не склюют. Ведите нас в штаб, и побыстрее!

– You are so