Демократия, не оправдавшая надежд - Александр Владимирович Быков

– А вы не рассказывайте им о нашей прогулке к красным. Скажите, что два дня просидели на заимке, а потом охотник вывел нас к городу. Вам поверят.

– Но ведь это ложь, я не могу.

– Значит, Вас расстреляют и меня вместе с Вами. Терпеть не могу чистюль, не может он лгать, подумаешь!

Берс выглядел обиженным.

– Ну хорошо, я не хочу Вас подводить, я Вам тоже обязан жизнью и поэтому скажу про заимку.

– Вот и славно, кстати, перед нами Шенкурск, мы дома, господин капитан, с чем Вас и поздравляю.

Возвращение геройски погибшего Берса, да еще вместе с британским офицером, наделало много шума. Оказалось, что хлопцы, оплакав командира, уже растащили его имущество. Берс схватив нагайку, бегал по расположению батальона, направо и налево хлестал ей всех подвернувшихся под руку.

– На кого руку подняли? Как посмели! Да я еще всех вас переживу, сборище трусов и негодяев!

После всего происшедшего казачий батальон в глазах союзников потерял остатки уважения. Британское командование планировало в ближайшее время распустить его. Военный контроль проверял обстоятельства чудесного спасения офицеров, но ничего не нашел.

– Как Вы считаете, провал под Кодимой – это случайность или чей-то хитрый план? – Спросил Смыслова британский контрразведчик.

– Мне кажется, дело нечисто, – ответил подпоручик, – я слежу за ротмистром Берсом около двух месяцев и ни разу не видел, чтобы он где-то отличился с хорошей стороны. За это время минимум три провала, а эти трехдневные скитания выглядят просто очень подозрительно.

– Мы не можем не верить капитану британской армии, – ответил ему англичанин, – он говорит, что все это время они скрывались в маленькой избушке в лесу, пока охотник не вывел их назад в город.

– Если это легенда прикрытия, то я уважаю того, кто ее придумал, – сказал Смыслов, – но я пришел к Вам по другому вопросу. Мне поступают тревожные сведения: большевики стягивают к Шенкурску отряды и, вероятно, готовятся к штурму.

– Мы в курсе этих передвижений, – ответил ему англичанин, – командование считает, что повода для паники нет.

Историки не понимают, почему, имея данные разведки о скоплении сил противника, британское командование так беспечно отнеслось к обороне города. Главное направление обеспечивалось только силами полуроты американцев и ненадежным подразделением казаков. Фланги на дальних подступах к городу укреплены не были. Это создавало возможность охвата Шенкурска с трех сторон и даже полного окружения. Тем не менее, население города убеждали, что повода для тревоги нет.

Главнокомандующий генерал Айронсайд, побывавший незадолго до последующих событий в Шенкурске, никаких дополнительных мер по защите не принял, хотя имел возможность перебросить американские отряды с Двинского направления, где боевые действия вошли в пассивную стадию.

Потом, уже после трагедии, появились суждения о ненужности для фронта Шенкурского выступа, об ошибочном занятии города по просьбе русских союзников. Но главная причина была, видимо, в другом. Британцы просто недооценили большевиков.

Глава 24

Председатель правительства Северной области Николай Васильевич Чайковский встретил новый 1919 год с тревожным настроением. После отъезда из Архангельска послов Соединенных штатов Америки и Франции в его жизни как будто что-то оборвалось. Он перестал чувствовать их дружескую поддержку и без неё ощущал себя в совершенно одиноким.

Он подолгу не появлялся на публике, что-то писал в кабинете. «Не иначе, придумывает новую религию», – язвили недоброжелатели, вспоминая богоискательские идеи Николая Васильевича во времена молодости.

В какой-то мере они были правы. Чайковский напряженно думал над идеями социализма и демократии в России и приходил к неутешительному выводу: страна к социализму не готова. Этот многоликий мелкособственнический крестьянско-мещанский легион вытаптывал все ростки социализма, в том числе и те озимые, которые были посеяны социалистами в правительстве Северной области в августе-сентябре 1918 года. Они, социалисты, думали, что выражают интересы многомиллионной крестьянской массы, но столкнувшись с необходимостью решать в правительстве вопросы, поняли, что интересы государственности и партийные лозунги идут разными дорогами. Это надо было осознать, обдумать и обсудить с опытными товарищами.

В Архангельске у Чайковского собеседников не было. Секретарь правительства Петр Юльевич Зубов, хоть и кадет по партийной принадлежности, но, пожалуй, самый близкий по духу человек. Остальные члены второго правительства – скорее попутчики. Чайковскому очень не хватало единомышленников: Дедусенко, Лихача, Маслова. Но они затерялись где-то в Сибири, и ему было неизвестно, как с ними обошлась колчаковская власть.

В конце декабря прошлого года из Парижа пришли обнадеживающие известия. Начинает работу Русское политическое совещание. Чайковского делегируют для участия в совещании как члена русской политической делегации. Верховный правитель Колчак уже согласовал его кандидатуру.

Николай Васильевич не сомневался ни минуты. Конечно же, он поедет в Париж и примет участие в работе форума! Это будет многообещающее мероприятие, и, возможно, члены его войдут в будущий состав всероссийского правительства.

Он показал бумаги о совещании Зубову.

– Надо ехать, Николай Васильевич, – сказал секретарь, – такая возможность поделиться нашим уникальным опытом управления огромной территорией.

– Да разве это главное? Главное понять, что делать дальше, нужна ли наша власть рабочим и крестьянам, обществу под названием русский народ, сотканному из противоречий и мечтаний. Большевики дали им иллюзию, и народ пошел за ними, а что дали мы?

– Мы опираемся на государственное право и политическую целесообразность момента, – ответил Зубов.

– Большевики думают по-другому, для них государство ничто, если это не их государство, люди – просто лишние рты, которые надо кормить, и чем меньше таковых, тем более стройными будут ряды борцов за светлое будущее.

– Страшные вещи говорите, Николай Васильевич!

– Сам знаю, но итогом работы нашего правительства на Севере является одно малоприятное обстоятельство. Население, даже в городах, совершенно аполитично относится к власти. Вот в чем катастрофа! Они не понимают, что власть выражает их интересы. На занятых большевиками территориях население уже прозрело, да поздно. Таков уж он есть, русский народ! Всё ему надо делать через муки и терпение.

– Полагаю, что наше дело ещё не пропало. – Возразил Зубов.

– Пока союзники здесь, волноваться не о чем. Я еду в Париж именно для того, чтобы решить вопрос о союзной помощи Северу. Нет ничего хуже полумер. Я буду убеждать в этом Антанту.

– Кстати, а Линдлей в курсе Ваших планов?

– Пока нет, зачем ему волноваться раньше времени? Мы ждем приезда генерал-губернатора, которому я передам полномочия по управлению областью. Вас, Петр Юльевич, я назначаю своим заместителем, полагаю, что Вы справитесь с этой задачей.

13 января 1919 года в Архангельск прибыл долгожданный кандидат на должность генерал-губернатора Евгений Карлович Миллер.

«Он появился на архангельских улицах в генеральском пальто старого образца, в погонах – привычном