Восьмерки - Джоанна Миллер

Она протирает выступающие ключицы Марианны, впадинки темной кожи под ними, а затем проходится от затылка к грудине. Склонившись над телом подруги, словно приготовленным для погребения, Отто невольно замечает, как оно отличается от ее собственного: ареолы темнее, грудь не такая упругая, кожа в веснушках и немного желтоватая. А потом видит странный узор и, отдернув руку, ощупывает салфетку, проверяя, не слишком ли острые у нее края. Но это не царапины, это растяжки. Одни — серебристо-голубые, блестящие, плоские; другие — маленькие, белые, зигзагообразные. В основном они сосредоточены внизу живота и напоминают лесной папоротник с острыми развернутыми листьями. Те, что на груди, больше похожи на следы от кошачьих коготков: редкие, тонкие, четкие. На теле Марианны иероглифами выписана безошибочно читающаяся история. Такие узоры показывала Отто Герти, желая ознакомить сестер с опасностями супружеской жизни, о которых она сама не знала до замужества.

Выходит, Марианна была беременна, вынашивала ребенка? Марианна?.. В это так трудно поверить, что Отто думает, уж не больна ли она сама, не галлюцинации ли у нее?

Почти не замечая грязи и дурного запаха, она осторожно обтирает подругу ниже пояса, смывает с ног коричневые разводы и переворачивает ее на живот, чтобы помыть сзади. Она ощущает причастность к чему-то более интимному, чем просто вид обнаженной Марианны. К тайне, которую нельзя доверить никому. Отто приносит из своей комнаты другой кувшин и салфетку и еще раз обтирает Марианне лицо. Влага мгновенно испаряется с раскрасневшейся кожи. Марианна бормочет невнятные извинения, но дальше идет что-то странное, что Отто уже не может разобрать. В нижнем ящике комода она находит простую ночную рубашку на смену и натягивает ее на Марианну.

Через какое-то время она слышит, как возвращается Беатрис вместе с Мод. Мод обвязывает лицо тряпкой и принимается обрабатывать комнату лизолом, мыть пол и опорожнять горшок.

— Больных не меньше дюжины, — сообщает Беатрис. — Близнецы, Нора, Айви, мисс Журден, мисс Кокс… Как Марианна?

— Лежит спокойно. Уже не такая горячая. Хотя аспирин не помешал бы.

— Я сейчас позвоню. — Беатрис задерживается рядом. — Отто, вы были… то есть…

— Убирайтесь отсюда, Спаркс, — говорит Отто, а затем, не поднимая глаз, протягивает Беатрис руку, которую та крепко сжимает. — А теперь вымойте руки, — добавляет она.

Когда Мод заканчивает свою работу и Марианна вновь уложена в постель, Отто стягивает с себя испачканную блузку и юбку и сворачивается калачиком в кресле рядом. У нее трясутся руки, отчаянно хочется курить, но сигарет с собой нет, поэтому она начинает считать в уме простые числа, пока пульс не перестает так сильно стучать в ушах.

* * *

Беатрис в точности выполняет все указания Отто: сама звонит в лазарет Рэдклиффа, распечатывает советы мисс Брокетт для тех, кто плохо себя чувствует, и расклеивает объявления на дверях всех туалетов и коридоров. Она — рядовой пехотинец под командой Отто.

К ужину в тот вечер она выходит голодная как волк, но все, на что можно рассчитывать, — кое-как сваренный суп с овощами и сэндвичи. События дня сказались на всем колледже.

— Мод говорит, слегло человек пятнадцать, включая четырех тьюторов, — докладывает она, опускаясь на стул рядом с Отто. — Служительницам велели не входить в комнаты.

— Но как же больные смогут сами о себе позаботиться? — рассуждает Отто, подперев подбородок рукой. Она не притронулась к своему сэндвичу, и вид у нее совершенно измученный. — Казначею нужно что-то делать с этим.

Ада Берд, крепко сбитая третьекурсница, сидящая напротив, поднимает взгляд.

— Мы присматриваем за подругой по очереди. В прошлом году мы обе болели гриппом, и это было просто ужасно. Я попросила казначея позвонить ее родителям. Думаю, ей будет лучше дома.

— Мисс Журден очень плоха, — подает голос Патриция Клаф с края стола. Она все еще сторонится Отто и всегда старается сесть как можно дальше от нее. — Я слышала, она в больнице.

Девушки продолжают жевать в угрюмом молчании. Одна из них, за другим столом, заходится в долгом приступе кашля и выбегает из столовой, сгорбившись и зажав рот руками.

— Две студентки из Леди-Маргарет-холла умерли в восемнадцатом году, — говорит Ада Берд, наливая воды в стакан Беатрис. — Тогда все было гораздо страшнее. Нам еще повезло, могло быть хуже.

— Повезло, значит? — переспрашивает Отто, впрочем, довольно беззлобно. — Что-то я совсем не чувствую себя счастливицей. Мне кажется, мы уже достаточно натерпелись.

Весь стол кивает в знак согласия, потому что это правда. Беатрис внезапно понимает, что вот уже лет десять, не меньше, постоянно находится в гуще какой-нибудь битвы.

Отто придвигает свою тарелку к Беатрис и встает.

— Пойду проведаю Марианну.

Жуя ее сэндвич, Беатрис вспоминает, как работала в ЖСПС и как ей не дали работу, которую она хотела, — рассыльной на мотоцикле (пожалуй, и к лучшему), а дали ту, для которой она подходила лучше всего, — административную. Нужно опираться на свои сильные стороны. Эта мысль ее приободряет. Надо бы почитать какую-нибудь книгу о первой помощи. Тогда в следующий раз от нее будет больше пользы.

Беатрис идет в комнату отдыха и пишет письмо Доре: та ведь наверняка захочет узнать о болезни Марианны. Потом торопливо нацарапывает записку Генри в Крайст-Черч, вспомнив, как тесно он общался с Марианной в день майских торжеств. Затем — записку Урсуле: отменяет их завтрашний совместный обед и спрашивает, не добрался ли грипп до Сомервиля. Обе записки она бросает в ящик «голубиной почты», а письмо для Доры отвозит в почтовое отделение на Норт-Парад — как раз к последнему сбору корреспонденции.

К счастью, их опасения по поводу распространения эпидемии оказываются беспочвенными, что наводит Беатрис на мысль: не вечное ли это наследие войны, не будет ли теперь ее поколение в любой ситуации ожидать худшего? Вспышка гриппа быстро отступает, и никто не слег надолго — кроме мисс Журден.

Когда Марианна просыпается на следующее утро, температура у нее уже не такая высокая, но она жалуется на головную боль и тошноту. Она не помнит, как ее нашли на полу в таком состоянии, и просит Беатрис дать ей медальон, лежащий на прикроватной тумбочке с обернутой вокруг него цепочкой. Отто замечает, что в комнате пахнет больничной палатой, но Марианна ничего такого не чувствует. Когда она снова засыпает, Беатрис возвращается к себе и отчаянно, до изнеможения рыдает в подушку.

На следующий день Марианна съедает небольшой тост, и Мод наполняет для нее металлическую ванну. Генри присылает букет сирени и записку, в которой сообщает, что он совершенно здоров, и желает