Восьмерки - Джоанна Миллер

— У меня никогда раньше не было таких подруг, как «восьмерки». Никто из вас не ждет, что я стану другой, и это очень много значит для меня.

— Как говорил Софокл, «один верный друг стоит десяти тысяч родственников», — замечает Отто.

— По-моему, это был Еврипид.

— Знаю, это я вас проверяла.

Беатрис фыркает от смеха.

— Можно, я кое о чем спрошу?

— Чего же еще от вас ожидать.

— Я хочу знать, получается ли у меня это… дружить, я имею в виду? Кажется, что вам, всем остальным, это так легко дается. Иногда я прячусь у себя в комнате, потому что мне необходимо побыть в тишине. Такое чувство, как будто переела, — становится нехорошо и нужно выспаться. Это очень странно?

Отто стонет.

— Я же сама всегда так делаю, тупица вы. Дружба похожа на лоскутное одеяло: чаще всего под ним уютно, но иногда начинаешь задыхаться. Уверяю вас, желание сбежать от всех совершенно нормально.

— Угу…

— И кстати, у вас это очень хорошо получается — дружить. — Отто достает из кармана обшитый кружевом носовой платок и бросает его Беатрис. — А теперь возьмите себя в руки и прекращайте напрашиваться на комплименты.

Беатрис смеется и сморкается.

Часы на каминной полке размеренно тикают, через открытое окно доносятся отдаленные звуки кошачьей драки.

— Никому не рассказывайте, что сегодня я вела слащавые разговоры о дружбе, — предупреждает Отто.

— Да мне и не поверят, — улыбается Беатрис.

— Наверняка нет, — подтверждает Отто и сворачивается калачиком на краю кровати.

31

Среда, 25 мая 1921 года

(пятая неделя)

Глядя в бинокль, Марианна представляет, что видит тринадцать лодок, выстроившихся вдоль берега Изиды[76]. Рулевые крепко держатся за канаты, чтобы между каждой лодкой-восьмеркой оставалось расстояние в полторы ее длины. Лодки напоминают Марианне водяных паучков — прудовых водомерок с круглыми тельцами и длинными ногами, наполовину уходящими в воду. Они готовы к старту.

На самом деле гребцы находятся в миле отсюда и скрыты изгибом реки Гат. Им предстоит проплыть вверх по течению от шлюза Иффли не меньше полумили, прежде чем их увидят зрители, но общее предвкушение заразительно. Идет неделя Летних восьмерок — университетские соревнования по гребле, которые традиционно проводятся со среды по субботу пятой недели триместра. Вместе с мисс Страуд девушки наблюдают за соревнованиями с верхней палубы баржи Джезуса — как гости Фрэнка Коллингема, который будет участвовать в гонках позже в этот же день. Фрэнк одолжил Марианне свой армейский бинокль, обтянутый кожей, с латунной отделкой. Странно думать, что эта вещь побывала во французской траншее, что где-то в ее щелках, возможно, остались крупицы французской земли или микроскопические частицы английской крови, добравшиеся до дома вопреки всему.

— Смысл в том, чтобы д-д-догнать переднюю лодку и сбить. Потом обе сходят с дистанции. На следующий день вы стартуете дальше в ряду, и победитель первого дивизиона по итогам четырех дней становится «главой реки». Если д-д-две лодки перед вами сходят с дистанции раньше и вам удается догнать следующую, можно сделать д-д-войной удар.

— Выходит, если лодка будет каждый день делать двойной удар, то она сумеет продвинуться с тринадцатого места до «главы реки»? Мне это нравится, — говорит Отто, осушая бокал. — Все мужчины такие красивые и спортивные. Обожаю регаты.

— В прошлом году победил Новый к-к-колледж. Они вместе с Университетским колледжем, Крайст-Черч и Магдален остаются лучшими все последние тридцать лет, — улыбается Коллингем.

Он сегодня такой спокойный, расслабленный, каким Марианна его никогда не видела. Он в своей естественной среде обитания.

— Эти колледжи всегда побеждают, потому что у них больше студентов и больше денег? — спрашивает Беатрис.

— Я бы сказал, это славная традиция. Ну и п-п-приличный тренер имеет значение.

— Значит, у лодки Сент-Хильды нет шансов? — уточняет Беатрис.

Отто моргает:

— Сент-Хильда участвует в гонках?

— Когда составлялись п-п-правила много лет назад, никто не думал, что женщины могут войти в команды Восьмерок, так что никому не пришло в голову это запретить, — поясняет Фрэнк. — Превосходная лазейка.

— Я должна это видеть, — заявляет Отто, доставая пудреницу и стирая помаду с зубов.

Фрэнк улыбается, протягивая всем тарелку с бутербродами.

— Команда Сент-Хильды тренировалась изо всех сил, и у них опытный тренер. Я уверен, что они сегодня блестяще выступят против парней.

— Если их не дисквалифицируют по какой-нибудь надуманной причине, что, как мы знаем, весьма вероятно, — замечает Беатрис, беря сразу три бутерброда. — Пытаетесь подкупить нас вкусной едой на всякий случай, да, Фрэнк?

— Вы меня насквозь видите, Беатрис. — Фрэнк раскланивается, а затем поворачивается к сопровождающей: — Могу я предложить вам выпить еще, мисс Страуд?

«Знает, кого умасливать», — думает Марианна. Фрэнк ей нравится. Он внимателен без подхалимства, и в нем чувствуется какая-то неискушенность, удивительная для человека, побывавшего на войне. Но видит она и то, что Дора сегодня раздражительна, язвительна и совсем не заинтересована во внимании Фрэнка Коллингема. Шарит глазами по толпе и открыто курит при всех.

Марианна усаживается у перил, а Беатрис развлекает Фрэнка и его друзей историей о том, как суфражистки подожгли лодочную верфь в Рафе. Все весело смеются над моментом, когда разъяренные студенты в отместку разгромили не те кабинеты. Милая Беатрис, которая в первые недели учебы в Оксфорде нервно перечисляла вычитанные где-то факты и цитировала свою мать, теперь держится уверенно, не хуже Отто.

Со своего места Марианна видит не меньше двадцати барж разных колледжей, пришвартованных на маленьком островке, который образуют два узких притока Черуэлла — они разделяются, а потом вливаются в Изиду с двух сторон. За треугольником земли возвышаются гигантские конские каштаны, на фоне которых теряется ряд белых мачт с развевающимися в унисон флагами колледжей.

Эти баржи — выходцы из другого времени. Построенные когда-то для церемоний лорд-мэра, они в большинстве своем украшены богатой резьбой и решетчатыми окошками. Спустя годы их отбуксировали в Оксфорд и переоборудовали под павильоны и залы для торжеств. Сегодня на их верхних палубах собралось столько зрителей, что Марианна удивляется, как они не тонут. Баржа Джезуса в длину не меньше шестидесяти футов, она пришвартована, и все равно Марианна чувствует, как она кренится и скрипит под ними.

Уклониться от общения с Отто сегодня нетрудно. Они уже не первую неделю избегают друг от друга: Отто явно готовится к беседе о том, что Марианна наговорила (или наделала), когда была больна. Может быть, Отто звонила в приход и там кто-то выдал ее тайну. Может быть, она наболтала лишнего в бреду или Отто заглянула в ее прикроватную тумбочку. Когда-нибудь все равно придется выяснить, что именно известно Отто, но нет смысла торопиться