Тиран Рима - Саймон Скэрроу

- Прошу прощения, Цезарь. Мы пришли так быстро, как могли.

- Хм, - протянул Нерон. - Ну, раз уж вы здесь, садись. Ты и…

Его взгляд переместился на Макрона, и он на секунду задумался.

- Ах да. Центурион Макрон, если не ошибаюсь.

- Так точно, Цезарь, - Макрон снова поклонился, молясь всем богам, чтобы император забыл его не слишком дипломатичные выражения в ту бурю. - Для меня честь, что вы меня помните.

- Я никогда не забываю лица. И одолжение тоже не забываю. И обиду, нанесённую мне, тем более, - холодно сказал Нерон. - И вам об этом забывать не стоит. Некоторые забыли и поплатились за это жизнью.

Вдруг он широко ухмыльнулся и хлопнул в ладоши.

- Садитесь! Ну вот, раз все в сборе, у меня превосходные новости. Час назад я получил сообщение от командира флота в Мизене, Анцета. Он пишет, что новый конвой с зерном вышел с Сицилии. Если ветер и погода не подведут, он должен прибыть в Остию дней через пять. А раз Бурр вычислил, что у нас в Риме и в пути зерна хватит как минимум на этот срок, выходит, мы наконец выбрались из беды!

Он расплылся в улыбке, и его советники немедленно одарили его радостными гримасами, стараясь наперебой выразить своё восхищение. Тигеллин мгновенно вскочил на ноги и широким жестом указал на остальных, обращаясь к Нерону.

- Цезарь, уверен, что говорю от имени всех присутствующих: нам невероятно повезло жить под властью столь мудрого и дальновидного государя, как вы. Благодаря вашему суждению, вашей заботе о народе и воле богов мы прошли сквозь эти мрачные дни и теперь можем с надеждой ожидать наступления золотого века. Вы накормили Рим и сохранили порядок на наших улицах, и ваша непреклонная стойкость стала для всех нас примером.

Макрон наклонился к Катону и хмуро прошептал.

- Ага. Словно мы ни хрена не сделали, укрощая толпу после шторма и пожара.

Когда Тигеллин сел под одобрительные хлопки и кивки, Нерон скромно склонил голову.

- Прекрасные слова, мой дорогой друг, и истиннее не скажешь. Но не нужно недооценивать влияние богов в подобных делах и вклад тех, кто столь умело выполнял мои распоряжения. Таких людей, как наши верные слуги центурион Макрон и префект Катон.

На них обернулись лица, и Нерон выжидающе замер. Катон поспешно подбирал ответ.

- Цезарь, мы лишь исполнили свой долг и следовали вашим приказам. Уверен, любые другие офицеры сделали бы то же самое. Как сказал Тигеллин, нам просто повезло служить в эпоху, когда вы – Цезарь.

- Какое благородное смирение, - произнёс Нерон, коснувшись пальцами лба. - Мне, в свою очередь, выпала удача видеть столь значимую преданность и любовь со стороны тех, кто мне служит. Удача… и тронут я до глубины…

На мгновение Катону показалось, что император вот-вот пустит слезу, но он быстро понял: это всего лишь спектакль. Маленькая сценическая уловка, подсмотренная у какого-нибудь актёра из его артистической свиты.

Нерон отмахнулся от воображаемой слезы и выпрямился.

- Довольно об этом. Переходим к повестке дня. Хотя зерновой кризис занимал нас какое-то время, есть и другие, не менее важные вопросы, требующие внимания. И в первую очередь – положение на восточной границе. Долголетнее соперничество между Римом и Парфией за контроль над Арменией отравляло мне жизнь с самого начала моего правления, как отравляло и моему предшественнику. Пришло время положить конец этой борьбе.

Катон одобрительно кивнул. На его взгляд – как и на взгляд многих солдат – в этой бесконечной возне уже пролито слишком много крови и золота ради упрямого самолюбия римских и парфянских владык, а вовсе не какой-то великой стратегии. Постоянный мир между двумя державами был назревшим давным-давно, и недавнее прибытие парфянского посольства для переговоров о мире все восприняли как добрый знак.

Лоб Нерона сдвинулся в суровую складку, когда он продолжил.

- Слишком долго парфяне бросали нам вызов, тайком замышляя новые войны против Рима и его союзников, в то время как лицемерно болтали о мирном сосуществовании. Им нужно преподать урок. Даже больше чем урок. Парфию нужно…

Он сделал паузу, подыскивая подходящее выражение.

- Парфию нужно стереть с лица земли, полностью, чтобы она больше никогда не угрожала нашим восточным провинциям. У нас достаточно легионов на месте, и к тому же там действует один из лучших наших полководцев – Корбулон. Самый подходящий человек, чтобы подарить мне великую победу, которую я буду праздновать здесь, в Риме.

Катон видел, что слова Нерона вызвали явное смятение среди присутствующих, и Сенека нерешительно поднялся.

- Цезарь, - начал он, - командующий Корбулон уже больше года вынужден исправлять катастрофу, которую потерпел Луций Цезенний Пет. Он едва сдерживает парфян в нынешних условиях. Мы должны быть благодарны хотя бы за то, что ему удалось склонить их к признанию нейтралитета Армении и взаимному отводу войск. Посольство прибыло именно затем, чтобы закрепить условия этого договора. Цезарь, мы стоим на пороге исторического мира, который устранит угрозу Парфии. Разве не мира вы добиваетесь?

Губы Нерона презрительно скривились.

- Мира? Да. Римского мира. Мира на наших условиях. Мира под нашей властью. Всё остальное – это слабость, которой наши враги тут же воспользуются. Слишком долго Рим раздавал пряники вместо того, чтобы показывать розги. Пришла пора снова напомнить им о величии Рима.

Сенека покачал головой.

- Но что же тогда с посольством, Цезарь? Что вы им скажете? Они ожидают услышать слова мира, а не войны… ещё большей войны… бесконечной войны…

- Отправьте эту шваль обратно их царю. Я не собираюсь удостаивать их тем, чтобы говорить с ними лично. Скажите им, что Цезарь устал от их интриг. Цезарь требует признать, что Армения входит в сферу влияния Рима, и что римские войска защитят её, если потребуется. Если они откажутся – мы сокрушим Парфию и сделаем её вассалом Римской империи.

Глаза Сенеки на миг расширились от шока, но он быстро взял себя в руки и повернулся к Бурру.

- Вы – старший военный при Цезаре, а значит, лучше всех понимаете ситуацию. Скажите нам: достаточно ли армии Корбулона, чтобы исполнить волю императора?

Лицо префекта преторианцев – и без того исхудавшее и измождённое болезнью – словно провалилось ещё глубже в мрачное отчаяние, пока он подбирал ответ. Когда он заговорил, Катон заметил хрипоту, которой раньше у него не было. Силы медленно уходили из Бурра,