Камень небес - Валерий Викторович Дмитриевский

много деревьев. Гера рассказывал, что по веткам, прямо под окнами домов, часто шастают белки. Да, завидное здесь место, и Борис Васильевич почувствовал обиду за брата, который после развода и размена квартиры вынужден был уехать в далёкий микрорайон на окраине города.

Витька открыл ключом дверь на четвёртом этаже.

– Проходите. Вот моя комната, располагайтесь. Мама скоро придёт с работы. А я пойду, чай поставлю, – сказал он. Алёшка потоптался немного и тоже вышел.

В коридоре показался незнакомец лет сорока пяти в домашнем облачении. Войдя в комнату, назвался: «Павел». «Валентинин муж, – догадался Борис Васильевич. – И кажется, намного моложе её». Он перестал интересоваться судьбой Валентины сразу после того, как она оставила брата в одиночестве. А Георгий о ней ничего не рассказывал. Борис Васильевич сухо представился и стал открывать свой чемоданчик. Павел, впрочем, не настаивал на дальнейшем общении и ушёл.

Борис Васильевич прилёг на диван и закрыл глаза. Невыразимая жалость к Георгию, скрывавшаяся где-то в глубине сознания, пока надо было что-то делать и о чём-то разговаривать, теперь снова подступила к сердцу, заставляя в который уже раз перебирать в памяти все события в жизни брата за последние несколько лет. Каждое по отдельности, они не таили в себе ничего зловещего, но, выстроившись в последовательную цепь, звенья которой были невидимо связаны между собой, опутали Георгия фатальной неизбежностью печального финала. И первым звеном был этот стремительный развод, втихую организованный Валентиной.

«Ладно, Бог им судья, как они там жили, почему в отношениях возник разлом, который Валентина не смогла или не захотела залечить. Но всё-таки…» Мать писала, что в свои приезды к ней Георгий обычно целые дни проводил с кем-нибудь из школьных друзей, но пару раз приходила к нему бывшая одноклассница Татьяна, когда-то безответно в него влюблённая. И он провожал её домой, и однажды вернулся только утром. Мать ни о чём тогда его не спросила, но Георгий, будто оправдываясь, начал рассказывать, что Валентина стала поздно приходить по вечерам («Ой, работой опять завалили»), и однажды на улице при нём слишком откровенно с кем-то любезничала. Может, поэтому Гера решился на маленькую заочную месть, тем более что Татьяна, пытаясь взять своё хотя бы поздно, чем никогда, видимо, изо всех сил завлекала его своей призывной доступностью. А Валентина, наверное, догадалась, что он с кем-то встречался, и быстренько дозрела до уже задуманного решения, да ещё и оформила это с чисто женским иезуитством. Но её родители, как он говорил, относились к нему по-прежнему как к зятю и, значит, не одобряли поступок дочери.

Потом возникла Зинаида. Борис Васильевич тогда на юбилее у матери, выбрав момент, спросил Георгия и про развод, и про Зинаиду. Гера ничего не стал говорить про Валентину, сказал только: я сейчас живу с другой женщиной.

– А Зина – она такая… домашняя. Мне с ней хорошо, – закончил брат.

Оказалось, что у Зинаиды есть взрослый сын, которому негде жить, и Гера согласился, чтобы он жил вместе с ними – это в однокомнатной-то квартире. Тот нигде толком не работал: задёшево, говорил, не хочу свой труд продавать, а задорого не мог найти. Хотя чем бы он мог заниматься «задорого» – ни образования толкового, ни специальности. И ещё оказалось, что у Зинаиды есть племянница, которая заочно учится в городе в каком-то колледже, и когда приезжает из деревни на сессию, живёт тоже у Геры: снимать квартиру не на что. И мать, и Борис Васильевич в телефонных разговорах с Георгием осторожно удивлялись, как это они все там умещаются. Но Гера ко всему относился спокойно – ему хотелось, наконец, согласия в доме, и он ради этого готов был терпеть какие-то неудобства. И видя, что младший снова обрёл опору в жизни, каковой была семья, мать и сама успокоилась. А Борис Васильевич, примеряя на свой характер эту ситуацию, хоть и недоумевал, но считал благоразумным не вмешиваться. Да и что бы он смог сделать, даже если бы знал всё наперёд?

После матери осталась двухкомнатная квартира. В город своего детства ни Борис Васильевич, ни Гера возвращаться не собирались, но квартиру решили пока не продавать – цены упали, да и мало ли как ещё жизнь повернётся. Борис Васильевич нашёл квартирантов – родственников одного из своих школьных друзей; платили они исправно, через Сбербанк, и он половину каждый месяц отсылал Георгию. Но с некоторого времени брат между делом стал интересоваться доходностью квартиры. То он вроде бы шутливо, но как бы извиняясь, говорил: «Видишь ли, моя женщина говорит, что можно найти квартирантов подороже». А то предлагал: «А может, будем сдавать квартиру посуточно – говорят, это выгоднее». Узнав об этом, Наталья сама позвонила Георгию и резко заявила ему, что в маминой квартире устраивать бордель они не собираются. Гера снова извинялся: «Да я только так спросил». Но было ясно, что эти идеи подбрасывает Зинаида. Борис Васильевич пытался отнестись к этому с пониманием: женщины всегда практичнее мужчин, и Зинаида ищет разные способы увеличить семейный доход, тем более что к этому времени Георгий всё-таки зарегистрировался с ней. Но с пониманием не получалось. «Какое ей дело до маминой квартиры, не успела стать супругой в законе, как начала лезть во все дела».

Через некоторое время Георгий снова стал спрашивать, что же им делать с квартирой. В этом вопросе опять угадывался Зинаидин напор. Впрочем, Борис Васильевич давно уже считал, что Георгию пора бы заиметь более просторное жильё, и это можно было сделать на деньги от продажи квартиры матери. Но теперь он был уверен, что сын Зинаиды при этом займёт отдельную комнату, приведёт туда какую-нибудь свою бабу, и Гера ничего от расширения не выиграет. А Зинаида наверняка так и планирует, методично и настойчиво обрабатывая мужа. Он напрямую поговорил с братом о своих сомнениях, и оказалось, что Георгий тоже опасался этого. И всё-таки квартиру решено было продать: брат говорил, что заказов иногда не может найти по два-три месяца, да ещё азиаты цены уронили, поэтому ему всё равно нужен «стабилизационный фонд», как он выразился. Борис Васильевич подумал, что в такие дни Зинаида особенно прессует его: мужик дома сидит, а баба – типа «пашет»…

Квартиру продали, деньги поделили, а через некоторое время Борису Васильевичу позвонила Зинаида и стала жаловаться на Георгия: положил всё на книжку, тратить не хочет, а в дом и то нужно купить, и другое, а Гера опять без работы, она его и кормит, и обихаживает, а он решил богатеньким помереть… Борис Васильевич