Камень небес - Валерий Викторович Дмитриевский

всю жизнь прожил в городе, сельский уклад был не для него, да и чем бы он смог там заниматься? Тогда Зинаида сама тайком взяла деньги и купила-таки дом, а может, и мужика себе присмотрела, ведь за домом уход нужен: дровишки, сено для скотины, ремонт какой-никакой… Но на зиму, видно, не хотела переезжать, жила пока в городе. Когда Гера обнаружил, что денег порядочно убавилось, она сначала отпиралась, говорила – ты сам куда-то потратил, а на меня сваливаешь. Потом созналась, что дом приобрела. «Может, поедем всё-таки?» Георгий пригрозил: «Я в суд на тебя подам». – «А что суд, я скажу – ты сам их мне дал». И, собрав вещи, укатила.

Борис Васильевич не мог понять:

– Ты что же, сразу все деньги на карточку перевёл? Надо было понемногу перекидывать, только на мелкие расходы. А на книжке тебе бы ещё и хорошие проценты капали.

– Не сообразил… Да я же ей во всём доверял. Всегда такая была заботливая, жили мы с ней хорошо. Я никак не ожидал…

Георгий время от времени посмеивался, рассказывая всё это, но Борис Васильевич чувствовал, что у брата тяжело на душе. А ему нельзя волноваться. Ему сейчас уход и внимание нужны, а эта с-с… степанида вдруг заспешила реализовать то, чего она столько лет добивалась, крутясь вокруг Георгия. И что теперь сделаешь? Ведь, действительно, ничего не докажешь. Брак официальный, деньги общие, а всё остальное – это лирика, это ваши семейные разборки…

И он посоветовал Георгию постараться как можно быстрее всё забыть. «Ну да, неприятно, горько, но, понимаешь, юридически тут не за что зацепиться, вот же какая штука… Не принесут ей добра эти деньги, вот увидишь. А того, что осталось, тебе хватит на жизнь. Машину вот купи – ты ведь давно мечтал. Не забудь только развестись сначала», – попытался он пошутить, и Георгий сдержанно хохотнул. Борис Васильевич немного успокоился, на том они и закончили разговор.

– Папа об этом не рассказывал, – хмурясь, проговорил Алёшка, когда Борис Васильевич замолчал.

– Мы ничего не знали, – повторила вслед Валентина.

«Ну да, как об этом расскажешь, – подумал Борис Васильевич. – Бывшей жене жаловаться на новую? А сыновей он и сам не хотел грузить своими проблемами. Да и чем бы они могли помочь…» Только старшему брату мог довериться Георгий. А он дал совет и успокоился…

Борис Васильевич представил, как же тоскливо, наверное, было Гере в последние его дни. Семья распалась, квартиры, из-за которой потерял профессию, лишился, младший сын почти чужой, у старшего – своя жизнь, и видятся они не так часто, как хотелось бы. А «домашняя» женщина, в ком находил утешение, оказалась просто мошенницей. Оттого и курить стал опять, несмотря на инфаркт (Алёшка успел рассказать), да и выпивал, наверное, тоже. Борис Васильевич чувствовал какое-то раздвоение. И вину, что не был рядом с братом в эти дни. И сознание практической невозможности этого. Хотя что же тут невозможного… Можно было бросить все дела, занять денег и приехать. Георгий бы обрадовался, что не один. И легче бы пережил всё. Если бы знать, что так случится… Ах ты чёрт, почему же мы привыкли отмахиваться от мысли о том, что самое худшее может произойти вот так, вдруг? И без всякого предупреждения. То ли это наш вечный «авось», то ли опасение попасть в некое неловкое положение: ну вот же он жив и здоров, чего ж я примчался за тридевять земель…

– Теперь треть квартиры ей достанется, – прикидывала Валентина. – И про участок садовый она наверняка узнает, тоже будет претендовать на долю. Просила же я Геру, чтобы не тянул с этим, оформил наконец документы. Мы же как при разводе договорились: ему гараж, мне участок. С гаражом-то проще вышло, а вот на участок надо межевание проводить. Он всё обещал: сделаю, сделаю. Знала бы, сама занялась…

Борис Васильевич не ждал, конечно, что Валентина будет слёзы лить по Георгию. Но то, что она так и не сказала о нём ни слова, царапнуло ему душу. Будто и не прожили они вместе почти двадцать лет. Ни о чём не вспомнила. А вот дался ей этот участок…

– А мы сразу решили: регистрироваться не будем. – Валентина посмотрела на сидящего рядом Павла, тот опустил взгляд и потянулся к тарелке за колбасой. – Если что случится со мной или с ним, всё детям отойдёт. Никто не будет у другого ничего отхватывать… Вот если бы Гера не расписался с ней, и квартира, и деньги сыновьям бы остались. Как он об этом не подумал!..

«Господи, о чём это мы, – сердился Борис Васильевич, не зная, как повернуть разговор. – Квартиры, участки, деньги… А Гера где-то там, совсем один…»

– Он вот такой маленький был. – Борис Васильевич стал вспоминать вслух. – Рассказывал стишок, да так забавно сбился…

На парад идёт отряд,

барабанщик очень рад.

Барабанит, барабанит

полчаса-тора подряд…

В прихожей раздался звонок, и Алёшка пошёл открывать.

– Это Галя, моя жена, – представил он вошедшую молодую женщину, которая за руку держала девочку лет восьми. – И дочка наша, Катюша.

Борис Васильевич знал, что девочка была у Галины от первого мужа. Алёшка с Галиной жили вместе уже несколько лет и вот недавно решили пожениться. И ему приглашение на свадьбу посылали, но, пока он раздумывал, возникла срочная командировка. Был же повод с братом повидаться, а он всё раздумывал. А почему раздумывал: и ехать далеко, и денег лишних не было, а ещё с Зинаидой видеться не хотелось, да и с Валентиной тоже. Если бы знать, если бы знать…

Валентина вскочила со стула, увела Катюшу в другую комнату. Галина ушла за ними вслед. Слышались расспросы, рассказы, смех. Павел разлил вино. Выпили, но перейти к разговорам о Георгии было уже невозможно. Витька, за весь вечер так и не сказавший ни слова, безучастно сидел за столом. Алёшка молчал потому, что действительно жалел отца и трудно переживал, что его больше нет. Павел пытался выражать сочувствие, задавал какие-то вопросы, но Борис Васильевич видел, что это просто из вежливости, и отвечал односложно. Тогда Павел спросил у Витьки, когда мама будет проводить мастер-класс. Тот что-то ответил.

– Что за мастер-класс? – спросил Борис Васильевич, ловя себя на том, что не хотел же ни о чём спрашивать, но как-то сама собой сработала привычка проявлять участливость к собеседнику.

– Мама уже несколько лет декупажем занимается, – начал рассказывать Витька. – Хотите, я покажу?

Он ушёл и быстро вернулся с большой