Базельские колокола - Луи Арагон

— Ах, Полина, я сама не могу этого понять! Конечно, для людей практических вроде вас и меня это невозможно себе представить. Но моя Дианочка — вылитый отец. Вы ведь знаете: всё, что Эдуарду надо, — это «Фигаро», а кто и как за него платит, он никогда не спрашивает. Эти Неттанкуры — мечтатели, сама не понимаю.

— Действительно… Ведь Роберт, который работал с мосье Брюнелем…

— Ах, Роберт, несчастный! Я вам не говорила? Это просто невероятно. Он не только никогда ничего подобного не подозревал, он не только был бессознательным орудием в руках своего зятя, но представьте себе: он до сих пор всё отрицает. Не хочет верить. Утверждает, что всё это клевета. «Раз я тебе говорю, что Жорж сам признается!» — кричит ему сестра. Он ей устроил сцену и ушёл, хлопнув дверью, он не хочет больше её видеть…

— Да ну?

— Можете себе представить, каково мне, матери, видеть, как мои дети враждуют между собою. Потому что Диана, конечно, несправедливо, я уверена, утверждает, что Роберт был в курсе дел, что он защищает Брюнеля и так далее. Ах, я ужасно мучаюсь, ужасно!

— Ну, что вы, что вы, всё образуется.

— Я тоже думаю, что образуется. А пока что господин Брюнель уберётся с наших глаз долой. Диана разводится, она будет носить своё девичье имя — Неттанкур.

— Это очень хорошо, очень хорошо с её стороны. — Госпожа Блэн была действительно растрогана. — Диана вела себя очень прямо, очень категорично. Красиво и с достоинством!

— Не правда ли? В два счёта всё было сделано. Раз вечером приходит мой бывший зять домой, а в холле стоит его собранный чемодан; лакей передал ему письмо от Дианы. Он попробовал было спорить, но, когда лакей сказал, что мадам отдала приказание в случае чего вызвать полицию, он предпочёл взять такси.

— Как же это? Вы что-то путаете! Как же это возможно выкинуть мужа из его собственного дома?

— Из его дома? Из его собственного дома? Диана по брачному контракту имеет своё имущество, раздельно от мужа: особняк на улице д’Оффемон принадлежит ей. Неттанкур тоже, у неё свои доходы, записанные на её имя. Брюнелю оставалось только убраться, и он это понял. Скатертью дорожка!

— Диана вела себя очень энергично, — констатировала госпожа Блэн. — Но что меня удивляет, если подумать, так это то, что мосье Брюнель даже не пытался её увидеть, уговорить…

— Что вы! Диана слишком много знает. Он боится, как бы она не начала рассказывать. Кроме того, он ей писал. Представьте себе, что теперь он разыгрывает страстно влюблённого.

— Что же, вполне понятно, что в мадам Брюн… то есть в Диану, можно влюбиться. И для мужа это, должно быть, был удар…

— Пф-ф-ф! Он ей изменял! Ужасно! Я ей так и говорила: Диана, у тебя в жилах вода вместо крови, если ты позволяешь какому-то господину так с тобой обращаться. Я твоя мать, но я бы тебе советовала — конечно, это твоё дело, — только я бы завела любовника!

— Ну, это уж слишком… современно.

— Ах, знаете, я ведь человек непосредственный. Словом, этот тип, проводивший ночи с девками, с бабами, которые мизинчика Дианы не стоят, теперь, потеряв жену, пишет ей письма, как гимназист… Слава богу, он этим никого не может обмануть. Его видели на улице д’Оффемон под её окнами. Но Диана всё равно уезжает на некоторое время в Неттанкур.

А капитан де Сабран находился в весьма затруднительном положении. Брюнель заходил к нему три раза, но он его не принял. В последний раз он, сидя в ванне, слышал громкий голос ростовщика — тот иронизировал. Тогда де Сабран решился его принять.

В маленькой гостиной на улице Цезаря Франка (военный квартал, стеклянные двери в стиле Людовика XVI, китайские безделушки и портрет Альфонса де Сабран, павшего под Фонтенуа) капитан де Сабран отказался даже взглянуть на бумаги, которые протягивал ему человек, так долго считавшийся его другом и оказавшийся просто мошенником и убийцей его брата. И он так ему и сказал. Брюнель не рассердился.

— Ладно, капитан, пусть я негодяй, если вам это может доставить удовольствие. Но дело не в этом. Ваш брат дал мне на сто пятьдесят тысяч франков расписок, вот его подпись — Пьер де Сабран. И вы, так как вы не мошенник, не негодяй, но капитан генерального штаба, хранитель чести Сабранов… — Здесь Жорж Брюнель отвесил лёгкий поклон предку из-под Фонтенуа. — …вы, конечно, ни минуты не колеблясь, признаете эти векселя, вот тут в уголочке — ваша подпись, и с меня довольно…

Капитан де Сабран оказался на высоте:

— Мосье, вы в моём доме, и, если бы я вас сейчас пристрелил как собаку, меня бы не только оправдали, но присяжные воздали бы мне должное. Уходите, я не отвечаю за себя!

Господин Брюнель собрал свои бумажки и уже на пороге сказал:

— Капитан, могу вам посоветовать одно: разведитесь и женитесь на моей жене. Вы будете прекрасной парой.

Генерал Дорш, рассказывая об этом, был вне себя.

— Чего я не могу простить этому негодяю, — говорил он Виснеру, — это, что он злоупотреблял доверием такой женщины, как Диана. Отрадно всё-таки видеть во время таких вот пертурбаций, когда разрушается семейный очаг, разваливается семья, что есть ещё честные люди и благородные сердца, вроде капитана де Сабран или Дианы…

— Генерал, — сказал Виснер, — когда вы выходите в отставку?

— Чем позже, тем лучше!

— Но всё-таки?

— Зачем вам? Это зависит от того, когда я получу чин дивизионного генерала. Года через четыре.

— Я подумал, что вы с успехом могли бы стать членом правления одного из моих обществ… Но мы поговорим об этом года через четыре, не позже!

— Дорогой, как вам выразить!.. Я растроган, я положительно растроган…

— Генерал, вы оказали мне такую услугу, которую трудно забыть…

Маргарита очень огорчалась, что Диана и Роберт рассорились. Брат и сестра! Провожая Диану на вокзал — она уезжала в Неттанкур, — Маргарита ещё раз заговорила с ней об этом. Аббат Гавриил, который теперь постоянно бывал на улице д’Оффемон, присутствовал при разговоре.

— Всё в руце божьей, мадам, всё в руце божьей!

— Аббат! — обратилась к нему Диана. — Вы принесли мне лекарство, о котором вы говорили?

— Как же, как же! Оно уже у вас в чемодане, я передал его вашей матушке…

— Что касается Роберта, то поверь мне, что он ничего не выиграл бы, оставшись со мной, и всё бы потерял, расставшись с Жоржем. Он пошёл туда, где ему выгоднее.

— Диана! Как можно этому поверить?

— Не надо судить