Былые дни детей и псов - Сюэдун Чжан

Снаружи радостно лаяла Пчела: ведь если хозяин приложит еще чуточку усилий, она сможет пролезть к нему и облизать горячим языком все его лицо.

И в этот критический момент Лю Хо вдруг услышал приближающийся топот чьих-то суетливых шагов. Кто-то громко закричал:

– Быстрее, быстрее, собака здесь, не дайте уйти ей на этот раз!

Следом прогремело два выстрела, в глухой ночи их отзвук казался оглушительным. В тот же миг за дверью раздалось два надрывных и скорбных собачьих визга. Наверняка Пчелу застрелили. Сердце Лю Хо едва не выскочило из глотки:

– Пчела? Пчела, Пчела? Как ты, Пчела?

– Еще раз кто-нибудь заорет, оба получите по заслугам! – вместо любимой собаки ответил ему тот мерзкого вида ополченец.

Из-за того, что Пчела нарушила его сладкий сон, он, кипя от злости, ворвался внутрь…

Оставшуюся половину ночи Лю Хо уже не сомкнул глаз.

После обрушившегося на него шквала пинков и кулачных ударов он едва не потерял сознание. Распластавшись на земле, словно мертвая собака, Лю Хо находился на последнем издыхании.

Ячжоу ни о чем не подозревал, он спал как убитый, словно ничего и не происходило.

Лю Хо медленно очнулся из забытья, лишь когда его слабое тело ощутило какой-то жар. Этот жар становился все раскаленнее, превращаясь в трескучий пылающий факел. Он не знал, когда именно начался пожар, но понимал, что проснулся только благодаря этому обжигающему зною. Очнувшись, он почувствовал, что его тело дымится.

К этому времени весь двор поселкового совета уже был плотно объят бушующим морем огня. Главным виновником пожара стал недавно срубленный ствол огромного дерева, части которого свалили недалеко от плавильной печи. Возвышавшиеся, словно холмы, толстые бревна в мгновение ока превратились в Огненную гору[19]. Необузданное пламя раздували порывы ветра, который, подвывая, присоединился к дикой вакханалии. Сотни огненных змей, следуя за своевольным ветром, словно безумные кидались во все стороны. Очень скоро пожар перекинулся на сарай, в котором были заперты дети.

Сперва огромные языки пламени нагло облизывали окошко и дверь. Первыми, звонко потрескивая, загорелись выглядывавшие из-под навеса балки и солома, тут же в комнату ворвался едкий дым. Следом, дребезжа изо всех сил, загорелась хлипкая дверь.

Одним рывком Лю Хо уселся, забыв про адскую боль. Его первой мыслью было срочно разбудить лежавшего рядом малыша.

– Ячжоу, Ячжоу, Ячжоу, Ячжоу!

– Быстрее, быстрее просыпайся!

– Горим!!!

– Бежим отсюда!

…………….

16

Перед самым рассветом пожар наконец потушили.

Весь двор превратился в груду черного пепла. Огромный армейский шатер, в котором размещалась столовая с сотней с лишним столов и лавок, выгорел дотла. И только плавильная печь, задрав нос, одиноко возвышалась посреди руин.

Собравшиеся все как один предположили, что виною всему была раскаленная до предела плавильная печь, которая горела почти сутки напролет. Очень вероятно, что из-за этого могли загореться и лежавшие рядом дрова. Но высказывалось и другое мнение: например, кто-то видел, как по двору метались два больших пса, из них один изо всех сил бился в дверь, а другой как раз крутился возле печи.

– Может, пожар устроила собака? – на полном серьезе предположил один из зевак.

Народ тут же запричитал:

– Ой-ой-ой, колдовство, настоящее колдовство! Если собаки научились делать поджоги, то мир действительно спятил!

Тут присматривающий за печью старый кузнец, зевая и ковыряясь в заспанных глазах, вдруг посмотрел на печь и заметил, что в ее недрах лежит кусок чего-то черного, с виду похожего на упавший с неба округлый обломок метеорита. Печь к этому времени уже успела остыть, кругом стояла полная тишина. Пытаясь прийти в себя после сна, старый мастер протер глаза, нерешительно взял в руки кочергу и постучал ею по предмету. Тук-тук! Тук-тук! Черная штуковина оказалась на удивление твердой, а надо сказать, что до этого в печи находилась куча всякого железного скарба, изъятого у населения. Пытаясь сообразить, что к чему, мастер снова принялся тереть свои старческие глаза, чтобы как следует разглядеть странный предмет. Он подобрался еще ближе, и, когда зажатой в дрожащих пальцах кочергой снова потыкал в непонятный твердый предмет, по его щеке вдруг потекла скупая прозрачная слеза.

– Получилось! Получилось! Боже мой, это все-таки удалось!

Вот так и случается в жизни: иной раз всю душу вкладываешь во что-то, да хотя бы в те же цветы, и хоть бы какой цветок зацвел, а бывает – просто воткнешь прут в землю, и вырастает роскошная ива. Кто-то заметил, что всего за одну ночь пожар преподнес жителям огромный подарок, причем без всяких усилий с их стороны! Как бы то ни было, а жители поселка вкалывали день и ночь уже на протяжении нескольких месяцев, и вот наконец им удалось выплавить свой первый увесистый слиток железа.

Женщины, которые к таким вещам относились проще, радостно щебеча, окружили слиток и хорошенько перевязали его вдоль и поперек заранее приготовленными красными лентами, словно пленника, как будто боялись, что этот фантастический кусок вдруг оживет и, чего доброго, еще сбежит. Под конец, решив добавить изюминку, женщины украсили центр слитка огромным бантом, точь-в-точь таким же, каким традиционно украшали женихов и невест. Теперь смотреть на него было одно удовольствие.

Очень скоро вокруг огромного слитка, словно звезды вокруг Луны, собрались местные жители. Всем скопом они бережно затащили его в грузовик и бережно разместили в самом центре кузова. Непонятно почему, но теперь он немного напоминал черный чугунный гроб. Потом один из кадровых работников, пару раз поплевав себе на ладони, по-обезьяньи вскарабкался на грузовик. Со стороны это выглядело как переезд новобрачных в дом невесты.

Затем последовали дружные крики «Ура! Ура!», а также звон гонгов и грохот барабанов, что придало всей сцене беспрецедентный размах и вызвало ощущение душевного подъема. Машина завелась, и из ее задней части с шумом вырвался вонючий выхлоп. Восторженная ребятня сломя голову кинулась следом.

Далеко за полночь неожиданно вернулся Ячжоу. Се Яцзюнь еще не спала, собственно, как и ее мать, которая все это время стонала и вздыхала, лежа на кровати. Обе очень переживали за Ячжоу. И тут во дворе кто-то с силой заколотил в ворота. «Бум, бум» – удары были настолько громкими, что дочь с матерью, забившись под одеяла, задрожали от страха. Они долго не решались выйти из дома, поскольку думали, что к ним снова явились за собакой ополченцы.

Выждав некоторое время и убедившись, что больше никто не шумит, они осторожно встали с кровати,