Королева Парижа. Роман-фантазия о Коко Шанель - Памела Биннингс Юэн

немецкие пограничники будут задавать вопросы и обязательно тщательно обыщут багаж. Поезд издал свисток. Это было первым сигналом тем, кто собирался возвращаться в Бордо, Тур, Париж.

Ален дошел до беспокойной толпы и сделал шаг в сторону, когда перед ним вклинился ворчащий старик. За ним следовала его жена, волочившая за собой чемодан. Впереди люди переставляли кофры, чемоданы, коробки, ящики, медленно двигаясь к пункту пропуска. Эти путешественники не ждали спокойно в очереди, а поддерживали постоянный поток нервной энергии: как только открывалась одна из дверей, они бросались к ней, расталкивая друг друга локтями, протискиваясь на свободное место и осыпая друг друга ругательствами.

Прошел час, и Ален все еще ждал, продвигаясь на дюйм вперед всякий раз, когда очередная душа исчезала за дверью. Наконец-то дверь открылась и перед ним, и его знаком пригласили войти. Пограничник в серо-зеленой форме ощупал его и жестом велел двигаться дальше. Другой пограничник уже протягивал руку, требуя предъявить документы.

У Алена свело живот. Вот оно. Он поставил чемодан и саквояж на пол, протянул паспорт Петера Гнанна, удостоверение личности, визу и разрешение на поездку. Кто-то схватил багаж и поставил его на длинный стол в нескольких футах от Алена. Чемодан и саквояж были заперты.

Пограничник обернулся к Алену и щелкнул пальцами:

– Открывайте.

Ален отпер замки на саквояже и чемодане и отступил в сторону. Позади него рявкнул другой пограничник:

– Повернитесь. – И прежде чем он успел повернуться, дубинка хлопнула его по бедру. Ален перевел взгляд с пограничника с дубинкой на офицера, судя по форме, лейтенанта, листавшего его паспорт. Ален ждал, мысленно считая до ста, чтобы выражение лица оставалось бесстрастным, пока лейтенант пристально изучал каждую страницу. Наконец, он закрыл паспорт, проверил визу и поднял светло-голубые глаза на Алена.

Смотрел он подозрительно и сурово.

– Ваше имя.

– Петер Гнанн.

– Вы гражданин Швейцарии?

– Все верно.

Лейтенант снова заглянул в паспорт.

– Место жительства?

Ален назвал адрес.

– Род занятий?

– Вице-президент банка Леваля в Женеве.

Офицер уставился на Алена. Рядом с ним стоял солдат с дубинкой.

– Зачем вы едете в Испанию, господин Гнанн?

– Я направляюсь в наш офис в Мадриде.

– Чем конкретно вы собираетесь заниматься в Испании, господин Гнанн?

– В настоящий момент обменом валюты. – Он встретился глазами с пограничником и даже не моргнул. – Судя по всему, рейхсмарка победила французский франк. Банк Леваля работает над тем, чтобы защитить испанскую валюту от такого же падения.

Лейтенант с треском захлопнул паспорт.

– Поднимите руки.

Ален медленно поднял руки ладонями вперед. Через плечо офицера он видел, как другой пограничник открыл крышку его чемодана и принялся выбрасывать предметы одежды по одному. Они ложились в одну кучу на полу.

Дубинка снова хлопнула его по бедру.

– Расставьте ноги.

Пограничник у стола добрался до саквояжа, в котором были спрятаны украденная формула и его настоящий паспорт.

– Я сказал, ноги расставьте!

Ален отвел взгляд от стола и сделал так, как ему сказали, глядя прямо перед собой. Лейтенант стоял рядом, пока солдат проводил руками вверх-вниз по ногам Алена, прощупывал швы на брюках, внутренние и внешние, проверял бедра, торс, подмышки, спину и плечи.

Пограничник у стола открыл саквояж. Уголком глаза Ален смотрел, как он вытащил дождевик и шляпу и, согнувшись, заглянул внутрь саквояжа. Сунув руку внутрь, солдат как будто застыл. Что-то привлекло его внимание. Сердце Алена бешено забилось.

– Снимите пиджак.

Ален снял пиджак. Солдат отошел в сторону, и лейтенант взял пиджак. Ален уставился на какую-то точку вдалеке и не смотрел на солдата с саквояжем. Но его пульс участился, и ему стоило немалого труда сохранять непринужденный беззаботный вид, пока лейтенант тщательно осматривал его пиджак.

Обыск был методичным и тщательным и, казалось, длился целую вечность. Проверив наружные карманы, лейтенант сунул руки в рукава. Секунды сложились в минуты, пока пограничник выворачивал пиджак наизнанку, прохлопывал подкладку. Наконец он сунул руку во внутренний карман и посмотрел в глаза Алену.

– Господин лейтенант!

Ален повернулся, когда солдат, обыскивавший саквояж, позвал офицера. Он с ужасом подумал, что тот нашел документы под подкладкой, и снова посмотрел на офицера. Фамилия в настоящем паспорте укажет на то, что он еврей.

Лейтенант медленно вытащил руки из пиджака и вернул его Алену. Он поставил печать на паспорт и визу, протянул их Алену.

– Вы можете идти, господин Гнанн. – И, обращаясь к солдату, державшему саквояж, резко добавил: – Шевелитесь, Шмидт!

Ален стоял не двигаясь. Помедлив немного, солдат пожал плечами и последовал за лейтенантом и другим солдатом, оставив открытыми чемодан и саквояж. Вещи Алена были разбросаны по столу и по полу.

Он понемногу приходил в себя, сердцебиение успокаивалось. Сработало! На мгновение Алену подумалось, что бош отличается от прочих пограничников, с которыми он сталкивался. Но, судя по всему, нет. Взятка сработала. Четыре золотые монеты, четыре луидора, это было больше, чем лейтенант мог надеяться заработать за всю жизнь.

Ален надел пиджак и направился к столу, на котором его ждали чемодан и саквояж. Он побросал одежду обратно в чемодан, дождевик и шляпу сунул в саквояж, быстро прощупав низ саквояжа, проверяя формулу и паспорт. Они были на месте.

Захлопнув саквояж, Ален подхватил багаж и направился к противоположным дверям, где ждали испанские пограничники. Им как будто не было до него никакого дела, особенно в такой час ночи и с документами, проштампованными вермахтом. В голове Алена зазвучала веселая мелодия, он уже мысленно видел огни Манхэттена. Интересно, Летти будет в городе, когда он вернется в Нью-Йорк?

Ален улыбнулся, представив выражение лица Пьера, когда он вручит ему бесценную формулу Chanel № 5 и передаст обещание Анри доставить масло жасмина.

Глава шестнадцатая

Париж

Лето 1940 года

Званый вечер давали немецкий посол Отто Абец и его жена-француженка Сюзанна. Как обычно, их резиденция, особняк Богарнэ на улице Лилль, вибрировала энергией былых дней. Гламур, смех и невероятные сплетни всегда поднимали Коко настроение. Ей нравились хозяева дома, хотя Сюзанна в этот вечер была в наряде от Скиапарелли, а не от Шанель. А жаль, потому что у этой итальянки Скьяп совершенно не было стиля.

Сюзанна спросила, бежала ли Коко из Парижа вместе со всеми.

– О-ля-ля, так и было. – Коко прищелкнула пальцами. – И изгнание было ужасным, дорогая. Но теперь, – она развела руки в стороны, – я дома, как будто никуда и не уезжала.

Сюзанна улыбнулась.

– Мы рады, что вы вернулись.

Она и Отто повернулись, чтобы приветствовать новых гостей, и перешли на немецкий. Коко никогда не морочила себе голову этим гортанным языком. И потом, как она выяснила, большинство офицеров на удивление бегло говорили по-французски. Можно было