Ветер крепчает - Тацуо Хори

можно было застать кого-нибудь из иностранных гостей, просматривающих английские газеты или играющих в шахматы. Во время прогулок по лиственничному лесу за спиной то и дело слышался стук копыт. Возле теннисного корта вечно стоял такой шум, как будто там устраивали танцевальные встречи под открытым небом. А из церкви, что располагалась сразу за кортом, неиссякаемым потоком лилась фортепианная музыка…

Поэт год за годом проводил лето на горном курорте и, судя по всему, знал немало отдыхающих тут молодых барышень. Я втайне мечтал о том, чтобы одна из тех девушек, что любезно здоровались с ним при встрече, когда-нибудь стала моей возлюбленной. А чтобы претворить эту мечту в жизнь, мне, по моему разумению, не оставалось ничего иного, как тоже стать прославленным поэтом, причем как можно скорее.

Как-то раз мы вдвоем – я, как обычно, повсюду следовал за своим знакомым – прогуливались по главной улице курортного городка. И повстречались с весело щебечущими девушками. Барышень было с полдюжины: они шли нам навстречу – одни несли в руках теннисные ракетки, другие катили рядом с собой велосипеды. Заметив нас, девушки остановились, уступая дорогу, и кто-то из них поприветствовал шагавшего рядом со мной поэта. Тот ненадолго задержался, заговорив с ними. Я же по рассеянности сделал еще несколько шагов. Остановившись на некотором удалении, я ожидал, что поэт вот-вот окликнет меня и представит своим собеседницам; сердце мое трепетало в предвкушении, но я старался не подавать виду и с бесстрастным лицом разглядывал индюшек, которых разводили при мясной лавке.

Однако барышни вскоре простились с поэтом и, по-прежнему что-то увлеченно обсуждая, пошли дальше, так и не удостоив меня вниманием. Я тоже, насколько это было в моих силах, постарался больше в их сторону не смотреть.

Позже, когда мы вновь зашагали с поэтом рядом, плечом к плечу, я принялся с деланым равнодушием, но при этом весьма настойчиво выпытывать у него, одно за другим, имена девушек, с которыми мы только что повстречались. Как будто тайна имен этих юных особ могла возвратить их из туманных далей, сделав нас чуть ближе, как это происходило с полевыми цветами: поначалу совершенно чужие, они становились мне привычными и родными, как только я узнавал их название.

Спустя немного времени – проведя на курорте всего около трех недель – я собрался и в гордом одиночестве покинул нагорье.

Когда я приехал домой, матушка так радовалась, словно впервые встречала своего родного – настоящего – сыночка. И неудивительно, ведь я снова обрел былую жизнерадостность. Правда, оживление мое объяснялось тем, что я искренне, до невозможности загорелся желанием поскорее стать известным поэтом. Единственно для того, чтобы привлечь внимание барышень, с которыми повстречался на курорте. Но матушка на мои честолюбивые замыслы внимания не обратила: она почувствовала во мне прежнюю ребячливость и окружила меня беззаветной, слепой любовью.

Вскоре по возвращении с нагорья мне пришла телеграмма из деревни Т. – от твоих братьев. Это было своего рода шифрованное послание, которое гласило: «ВЫШЛИ СЛАДКОГО».

На сей раз я не возлагал на поездку абсолютно никаких надежд и снова – в третий раз – поехал в деревню Т. просто потому, что проявил слабость и не сумел ответить на приглашение друзей отказом. К тому же мне хотелось – пусть мельком, пусть одним глазком – еще разок взглянуть на окрестности этой деревеньки: на море и речушку, на луга, где пасся скот, хлебные поля и старую церковь. Эти пейзажи были полны моих отроческих воспоминаний, и я не знал, удастся ли мне все это увидеть когда-нибудь вновь. Да и зачем скрывать, мне все-таки было любопытно, как складывались твои дела.

Но какой же невзрачной, какой тесной предстала моим глазам прибрежная деревушка, видевшаяся раньше настолько живописной, что я нередко представлял ее себе в виде большой морской раковины! Какой вздорной, какой неприветливой показалась нынче героиня прежних романтических мечтаний, когда-то представлявшаяся столь очаровательно невинной!.. Когда же я вновь увидел своего соперника, вконец исхудавшего и приобретшего за прошедший год еще более изможденный вид, то испытал не что иное, как чувство жалости. Я начал все больше сторониться бедняги. Иногда он с грустью глядел в мою сторону… И мне казалось, что в его выразительном, говорящем взгляде, какого еще год назад я за ним не замечал, совершенно ясно видится страдание. Что же до меня самого, то я отчего-то решил, что вместе с этими летними днями закончится и моя юность, и, может быть, именно поэтому сумел выкинуть все из головы и от души веселился в компании твоих братьев.

Сын торговца тканями жил один в только что выстроенном дачном домике. Похоже, он распорядился построить его с целью пригласить к себе на лето все ваше семейство, но этим планам помешала его болезнь. В итоге жить к нему переехали только твои братья и я, а вы – исключительно женской компанией – поселились на том же сельском подворье, где жили и в прошлом году.

Стояло раннее утро. Я был в уборной. Сквозь крошечное окошко мне открывался вид на колодец. Когда кто-то вышел умываться, я, безо всякого тайного умысла, выглянул в окошко и увидел хозяина дачи, чистящего зубы: юноша был невероятно бледен. Изо рта у него потихоньку сочилась кровь. Но он, похоже, этого не замечал. Я подумал, что юноша просто поранил десну. Но он вдруг начал задыхаться, согнулся пополам, а затем сплюнул в сток крупный сгусток крови…

В тот же вечер, никому ничего не объясняя, я внезапно собрался и уехал из деревни.

Эпилог

Землетрясение![41] Сила, которая опрокидывает и выворачивает наизнанку даже саму любовь.

Я выскочил из общежития без фуражки, как был – в сандалиях-дзори, и со всех ног помчался к своему дому, но тот уже был объят пламенем. Узнать, где мои родители, не было решительно никакой возможности. Вспомнив об отцовской родне, живущей недалеко от города – в поселке И, я подумал, что родители, возможно, будут искать убежище там. Смешавшись с толпой спасающихся от бедствия людей, я зашагал в И, даже не заметив, что в какой-то момент потерял свои сандалии и остался босым.

В той же толпе я случайно заметил твою семью. Не в силах сдержать волнения, мы с таким пылом приветственно хлопали друг друга по плечам, что заболела спина. Вы совсем изнемогли от долгого пути. Уверяя, что на одну ночь наверняка удастся как-нибудь устроиться в ближайшем поселке, я едва ли не силком увел вас с собой.

На краю