В начале было Слово – в конце будет Цифра - Маргарита Симоновна Симоньян

что поселится пока в нем, уступив душевую кабину Учителю. А тот будет снова молчать всю дорогу, пока впереди не покажутся очертания спасательного самолета, и только тогда Иоанн, в своем хитоне действительно похожий на привидение, поднимет высоко белые свитки, и толпа, окружающая самолет, примет их за белый флаг.

– Я пришел предложить вам вечную жизнь, – скажет Иоанн всем, кто мог бы его слышать.

– Че? У нас и так вечная жизнь, и манал я такую жизнь! – сплюнет Сэмэн.

– Я пришел предложить вечную жизнь у белой реки под сияющим небом.

– Ага. Ты еще скажи: «Лишь бы не было войны».

Толпа оскалится, гогоча. Илон Маск вскарабкается на огрызок бетонного парапета, чтобы лучше рассмотреть очередного воскрешенного пророка и определиться, псих он или самозванец. Прохор, оглядевшись, быстро смекнет перевести слова Учителя на понятный шайке язык.

Планетарий

– Мы знаем, что вы угнали самолет, чтобы захватить Район! Но это невозможно даже с самолетом! Вы ведь уже пробовали. Там бронированные наностены и атмосфера со стабилизаторами. И еще усиление мер безопасности после вашего неудачного налета. Но! Если вы поможете вернуть Иисуса Христа, мы все переедем туда и так.

– Да чтобы вора пустили на такую фильдеперсовую хату?! Кто же тебе, фраер, поверит? – сплюнет Сэмэн.

– Имеющий уши да слышит! – громко возвестит Иоанн, сотрясая свитками так, будто они гранитные.

Все вздрогнут и прислушаются, а прокаженные потрогают свои разложившиеся уши, задумавшись, считается ли, что они их еще имеют, или уже нет.

– И отрет Бог всякую слезу, и смерти не будет уже, ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло, – грянет Иоанн.

Толпа в замешательстве уставится на Иоанна, а некоторые заржут, как ошалевшие от шмелей кони в Центральном парке.

– Переведу, – вмешается Прохор. – Здесь написано: когда Христос второй раз придет на землю – мы все переедем на Район. Но силы зла не возвращают Христа! Мы знаем, где он был похоронен. Там осталась его плащаница. Мы должны найти его ДНК и воскресить Его в креокамере!

– Ага, ща. Ты нам еще по пийсят предложи на дорожку, – Сэмэн, сверкая имплантатами, рванет на себе остатки тельняшки.

И тут под лохмотьями на груди у Сэмэна обнажится тюремная татуировка с изображением человека, подвешенного к столбу с перекладиной, в окружении роз, шипов и арф, похожих на самодельные балалайки – и Прохор воскликнет:

– Учитель, у него Христос на груди нарисован!

Иоанн попытается вглядеться в Сэмэна, но увидит только размытые очертания грязной тельняшки и такие же мутные контуры завшивевшего исхудалого тела.

– А ты помнишь, кто это у тебя на груди? – спросит Иоанн.

Сэмэн, наклонив голову, станет разглядывать свою грудь и с вызовом скажет:

– Неа. Забыл. Падла буду пирожок.

– Раз ты нарисовал его на своей груди, уж конечно, когда-то ты знал и любил его.

– Этот, что ли, который, типа, чудеса творил? – сплюнет Сэмэн. – По воде ходил, прокаженных лечил? Фокусы это все! Кинул меня ваш Христос. Сколько раз я молился, сколько бабок на свечки спустил – чистое все кидалово.

– Значит, мало в тебе было веры. Не верил ты, отрок, в силу молитвы.

– Сам ты отрок! – огрызнется Сэмэн.

Илон Маск закатит глаза и, вспомнив спор с Альфа Омегой у ржавого люка, раздраженно скажет:

– Еще один проповедник! Сговорились вы, что ли? Сила веры не доказана и не может быть доказана наукой! И уж тем более сила молитвы! То, что вы называете чудесами – выпрошенными молитвой или, как вы говорите, вымоленными, – это, как правило, или иллюзия, или совпадение!

– Если наука не может доказать силу молитвы, это проблемы науки, а не молитвы! – вспылит Прохор, но Иоанн остановит его движением указательного пальца.

– В мое древнее время ученые мужи и философы ничего не знали об электроэнергии. Хотя среди них случались мудрейшие, как Сократ. Но могу ли я не верить, что электроэнергия существует? Тем более когда Господь сподобил на собственной шкуре убедиться, – Иоанн осторожно дотронется до кровавых мозолей, оставшихся на его плечах от лямок турбины.

– Вы намекаете, что энергию веры просто еще не открыли? У них на Соловках есть один, который считает, что он ее открыл. Чушь голимая! – продолжит Маск.

– Я не намекаю, я прямо говорю: «Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, попросите, и будет вам», – процитирует наизусть Иоанн.

Прохор заметит, что собравшиеся живодеры ничего не понимают и начинают (как это вообще свойственно живодерам) быстро терять терпение – но тут под сень самолета выскочит клыкастая саранча.

– Вот, смотрите! – сообразит Прохор. – Эти твари появились у нас только осенью! Их же не было раньше! А он их описал еще две тысячи лет назад! – Прохор, развернув свитки, примется сбивчиво читать. – Пятый ангел вострубил… и из дыма вышла саранча на землю…

Иоанн властно заберет свитки у суетливого Прохора и сам продекламирует дальше по памяти:

– «И волосы у ней – как волосы у женщин, а зубы у ней были как у львов… у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала…»

– Ну! Один в один же! – воскликнет Прохор.

– Да, так и есть, в натуре! – раздадутся возгласы толпы.

– Складно излагаешь, – Сэмэн сплюнет, с одной стороны опасаясь снова опростоволоситься (как надысь с Альфа Омегой и его коктейлем), но, с другой стороны, не поверить, учитывая такие весомые доказательства, довольно сложно. – Что скажете, братва?

Братва, осклабленно рыча, не произнесет ни одного членораздельного слова, и тогда под сень пожарного ангела выйдет рыжий Иуда, который, при появлении привидения, спрятался за спиной у Гитлера.

– А ну, дай-ка сюда! – Иуда выхватит у Иоанна свитки, пробежит по ним глазами и обратится к толпе. – Драгоценнейшие ироды и живодерчики! Вы говорите на арамейском? Нет? А я говорю. Ничего из того, что он сказал, здесь не написано. Он все это сам придумал.

Прохор сорвется с места, ринется к Иуде и, кажется, задушил бы его, несмотря даже на то, что задушить никого невозможно, но его успеет остановить Иоанн. Остальные будут молча переваривать сказанное и червяков. Иоанн разведет руками. Глухо скажет:

– Его слово против моего. На кону рай или ад. Каждый волен в выборе своем.

– Че скажете, братва? – неуверенно снова спросит Сэмэн, который что Иуду, что Иоанна знает без году неделю, а вору непростительно ошибиться.

– А пусть сотворит-ка нам чудо! – посмеиваясь, крикнет Иуда. – Силой молитвы! Раз он так любит Господа своего, должен же этот Господь помочь ему по молитве его. А мы посмотрим, иллюзия это или совпаденьице.

– А че! Это тема!