Концертмейстер - Максим Адольфович Замшев

– А кто же? Может, я? Можешь не запираться. Это бесполезно. – Сенин-Волгин раздул ноздри в знак крайнего презрения. Получилось чуть опереточно. – На Лубянке и не думали от меня скрывать, кому я обязан пребыванием у них. Видать, не подозревали, что я выживу и приду на тебя поглядеть. Твари! Как и ты! Нет прощения. И на том свете не вымолишь.

– Что ты несёшь? – Лапшин болезненно скривился, как от смрадного запаха.

– С каким упоением следователь читал мне мои же стихи! И как порицал меня: не надо, мол, с жидами связываться, всегда они продадут. А как ты красиво излагал! Умолял дать тебе их. Верещал: «Я напишу на них музыку!» Написал ведь! Только донос.

Сенин-Волгин ещё несколько секунд прожигал Лапшина презрительно-негодующим взглядом, потом усмехнулся и пошёл к лестнице.

Чуть погодя композитор выскочил на улицу, увидел спину неспешно отходящего от подъезда Евгения, догнал его и швырнул ему в лицо стопку чуть смятых листов бумаги:

– Вот они, твои стихи. Забирай! Никому я не доносил. И никому их не показывал.

Не дожидаясь ответа, Александр Лазаревич быстро зашагал обратно.

Евгений не спеша, деловито начал поднимать с тротуара исписанные листы. Один не успел взять. Ветер быстро поволок его в сторону проезжей части.

Сенин-Волгин провожал его глазами и качал головой.

1985

Если Аглая что-то для себя решала, то её уже ничего не останавливало. Ей надо было увидеть Арсения – вот и всё. Зачем звонить Храповицким? Она сейчас оденется, выйдет из подъезда и отправится в гости к соседям по дому. Маловероятно, что они её выгонят.

Придумывать повод? Не помешает, конечно.

А в голове поселилось что-то лёгкое, порхающее, торопящее мысли. Как же объяснить свой неожиданный приход?

Она зажгла торшер.

Озноб прошёл.

Дед Димки недолюбливает её отца, папа сам об этом не раз говорил не без горечи, поскольку сам Льва Семёновича ценил. Попросить у старого Норштейна какого-нибудь профессионального совета? Это глупо. Он же не хормейстер. Стоп! Ведь мама Димки и Арсения преподаватель английского.

Есть идея!

Надо прикинуться, что ей необходима перед экзаменом консультация по английскому и она зашла по-соседски обсудить это: может, Светлана Львовна согласится. А как потом? Если она скажет «да»? Ну так и хорошо! Консультация всяко не помешает. Для Аглаи не было секретом, что Светлана Львовна к ней относится не так, как к остальным. И хоть её мама не раз сетовала, что Светка Норштейн, после того как разбежалась с мужем, совсем озверела и едва ли на людей не бросается, в свой адрес Аглая ничего такого не замечала. Всегда добродушная улыбка, непринуждённый разговор и неизменный привет родителям.

Что бы такое надеть? Конечно, надо бы выглядеть получше, но не вызывающе.

Аглая рано вывела для себя формулу: не надо опасаться мужиков старше себя. Зрелый мужчина куда больше способен дать такой девушке, как она, чем парень одного с ней возраста или моложе. Без сомнения, ровесников значительно легче заставить делать то, что ей нужно. Но на многое ли они способны? Зато, когда опытного самца ловишь на крючок, влюбляешь его в себя и немного влюбляешься сама, жизнь обретает иное качество. Рестораны, концерты, закрытые показы в ЦДЛ, в ВТО, поездки за город, романтика. Длилось бы и длилось. Жаль, нельзя бесконечно. Хорошие экземпляры мужчин обычно разбирают ещё щенками, и рано или поздно они возвращаются к любимому поводку в руках жён. К сожалению. Однако унывать нет смысла. Один вернулся, другой отвязался. На её век хватит.

Сколько, интересно, женщин было у Арсения?

Аглая осталась вполне довольна своим видом. Свежий лёгкий румянец и ямочки на щеках, волосы строго убраны назад, на шее короткие жемчужные бусы. Такая красотка обязательно приглянется Арсению. Сколько ему теперь лет? Около тридцати. То, что доктор прописал.

Послышалось тихое шлёпанье, затем кто-то сильно ткнул её в ногу и тихо завыл. Боже мой! Со всей этой чехардой она совсем запамятовала, что родители ушли рано и семейный любимец пёсик Пуся сегодня остался совсем без внимания. Может, быстро вывести его? Она последний раз коротко выходила с ним перед тем, как уйти на консультацию в консерваторию, где-то между одиннадцатью и двенадцатью утра. Нет. Глядишь, Димка засечёт её с Пусей из окна и выскочит к ним! Потерпит немного.

А вот покормить брата меньшего надо.

Аглая достала из холодильника миску с тем, что мать обычно для Пуси оставляла: мясные косточки, плавающие в бульоне. Пуся завилял хвостом и с интеллигентной неторопливостью домашней собаки сунул в миску длинную мордочку.

Теперь можно идти. На улице её встретил резкий ветер, и это вселило в неё ещё большую уверенность в правильности своего поступка.

Аглая нажала кнопку звонка квартиры Норштейнов, немного подержала и услышала голос Льва Семёновича:

– Наверное, Света ключи забыла.

А потом скрежет открываемого замка. Взгляды старика и девушки столкнулись так, как сталкиваются глаза случайно оказавшихся в лесу друг перед другом человека и рыси. Для человека в поединке с рысью шанс на спасение может дать только вода, которую животное боится и всегда перед ней останавливается. Но Льва Семёновича и Аглаю разделял лишь порог.

Аглая состроила гримасу, говорящую о её крайне взволнованном и застенчивом состоянии и о заведомом раскаянии в том, что она приносит людям неудобство:

– Лев Семёнович, извините за беспокойство, а Светлана Львовна дома?

– Нет. Но она скоро придёт. – Лев Семёнович с удивлением разглядывал девушку.

– Мне очень нужно с ней поговорить. Жаль, что не застала её. Ладно. Тогда в другой раз зайду…

Аглая не оставила Льву Семёновичу шанса: или он приглашает её войти, или проявит вопиющую беспардонность.

– Ты можешь подождать её у нас. Мы как раз чай пьём. – Норштейн неумело выдавил из себя гостеприимство. – Я думаю, она уже вот-вот появится. Ребята, у нас гостья! – зазывно крикнул старик.

Пока Аглая входила, вытирала ноги, раздевалась, в коридор вышли Дмитрий и Арсений, заинтригованные тем, кто же к ним заявился.

– Привет! – Аглая оглядела их и тут же отвела глаза, как бы смущаясь.

– Привет. – В Димкиной голове затрещала телетайпная лента: она пришла увидеть Арсения – она меня не любит.

– Здравствуйте. – Арсений прислонился к стенке, словно кому-то мешал пройти.

– У Аглаи какое-то дело к нашей маме. Я предложил ей пока попить чайку. Арсений, ты узнаёшь Аглаю? – Лев Семёнович еле заметно кивал своим собственным словам. – Вы уж нас, Аглая, извините. Мы тут по-домашнему.

Похоже, в семье восстановился мир. «Дело к нашей маме», «мы тут по-домашнему», – пришла к выводу Аглая. Любопытно. Так быстро?

– Узнаю. – Арсений улыбнулся и какое-то время так