За гранью. Поместье - Джон Голсуорси

Внезапно ее схватила за лодыжку рука. Кровь отхлынула от сердца. Подавив крик, она попыталась захлопнуть дверь, но Фьорсен успел вставить в проем ногу и руку. Джип увидела, что он одной темной кучей лежит ничком на полу. Рука мужа сжимала ее щиколотку словно клещами. Фьорсен кое-как встал на колени, потом на ноги и проник в спальню. Джип, пыхтя, но не произнося ни звука, попыталась вытолкнуть его назад. Как бывает с пьяными, силы то оставляли его, то возвращались обратно, она же сопротивлялась равномерно, с непонятно откуда взявшейся энергией.

– Уходи! – сдавлено прошептала она. – Вон из моей комнаты, ты… ты… негодяй!

Ее сердце замерло от ужаса, когда Фьорсен оттолкнул ее и протянул руки к ребенку на кровати, бормоча:

– А-а-а! Это ты заняла мое место… ты!

Подскочив сзади, Джип схватила его за обе руки и потянула их вниз, цепко сжимая запястья и не давая мужу пошевелиться. Фьорсен в попытке высвободиться неловко сел на кровать. Воспользовавшись его сиюминутной слабостью, Джип подхватила ребенка, выскочила из комнаты и сбежала по ступенькам вниз, слыша, как Фьорсен, спотыкаясь и тыча вокруг руками, устремился в погоню. Джип вбежала в столовую и заперла за собой дверь. Фьорсен с разбегу налетел на нее и упал на пол. Прижав заплакавшую дочь к груди под ночной рубашкой, чтобы согреть теплом своего тела, Джип стояла, баюкая малышку и одновременно прислушиваясь. Из-за двери не доносилось больше ни звука. Джип съежилась у камина, в котором еще теплились угли. Она устроила для девочки колыбель из подушек и взятой со стола войлочной подстилки, сама, дрожа, завернулась в скатерть и, глядя перед собой широко открытыми глазами, опять прислушалась. Поначалу раздавались какие-то шорохи, потом все стихло. Джип долго, очень долго просидела в одной позе, прежде чем осмелилась потихоньку подойти к двери. Она не собиралась повторять ту же ошибку. За дверью тяжело дышали. Прислушавшись, она окончательно убедилась, что так мог дышать только спящий. Осторожно приоткрыв дверь, она выглянула наружу. Фьорсен лежал на полу, положив голову на нижнюю ступеньку лестницы, и спал тяжелым, пьяным сном. Это состояние было ей хорошо знакомо – он еще долго не проснется.

Она даже почувствовала злорадство при мысли, что его найдут здесь утром, а ее уже не будет дома. Джип вернулась к дочери, с величайшими предосторожностями подняла и, прокравшись мимо мужа, поднялась по лестнице, бесшумно ступая голыми ногами, чтобы избежать малейшего скрипа. Закрыв дверь спальни на ключ, она подошла к окну и выглянула наружу. Близился рассвет, сад утопал в сером, призрачном полумраке. «Больше ты меня не увидишь. Прощай, Фьорсен!» – подумала Джип.

Она торопливо причесалась и оделась. Утро было холодным, ей стало зябко, и она надела шубу, разыскала два куска шерстяной ткани и старый шарф из верблюжьей шерсти для ребенка, собрала дорогие сердцу мелочи, сунула их вместе с кошельком в сумочку, надела шляпу и перчатки. Все это Джип проделала очень быстро, сама удивляясь тому, как хорошо помнит, что следует взять с собой. Покончив с приготовлениями, она черкнула пару строк Бетти, чтобы та приехала сама и привезла собак на Бери-стрит, и, подсунув записку под дверь детской, укутала ребенка и спустилась на первый этаж. Рассвело, из длинного узкого окна с железной решеткой над дверью в коридор проникал серый свет. Джип без происшествий прошла мимо спящего Фьорсена и на секунду остановилась перевести дыхание. Муж лежал спиной к стене, положив голову на локоть, покоившийся на ступеньке лестницы, и немного повернув лицо кверху. При виде лица, которое она сотни раз видела так близко, скорчившейся фигуры, спутанных волос, скул, впадины на подбородке, бледных губ, приоткрытых под усами цвета тусклого золота, неподвижного тела, лишившегося божественной притягательности, у Джип на мгновение сжалось сердце. Но только на мгновение. На этот раз все кончено! Она никогда не вернется! Осторожно повернувшись, она надела туфли, сняла дверную цепочку, открыла парадную дверь, взяла ребенка и, тихо притворив дверь за собой, вышла.

Часть III

Глава 1

Джип ехала в Лондон. В купе первого класса она сидела одна: отец отправился более ранним поездом на традиционную июньскую встречу однополчан, а она задержалась, чтобы поговорить с врачом, наблюдавшим «маленькую Джип» в возрасте одного года и семи месяцев, которой не давали покоя прорезавшиеся зубки.

Ощущая легкое волнение, Джип переводила взгляд от одного окна к другому. Она провела в Милденхеме всю зиму и весну: много ездила верхом, занималась по мере возможности музыкой и почти ни с кем, кроме отца, не встречалась. Поездка в Лондон пробудила в ней те же чувства, какие посещают обычно в апреле при виде голубого неба, снежно-белых облаков, скачущих по лугам ягнят и травы, первый раз за год нагретой солнцем так, что на ней хочется поваляться. В Уидрингтоне в вагон вошел носильщик с рюкзаком, пальто и клюшками для гольфа. У входа в вагон столпилась небольшая группа людей, какие всегда собираются в Англии на промежуточных станциях. Провожающие стояли особняком от остальных и заполняли окружающее пространство звуками четкой речи с аристократическим прононсом. Джип заметила высокую седеющую светловолосую женщину, девушку с фокстерьером на поводке и молодого человека с шотландским терьером под мышкой, стоящего к поезду спиной. Девушка поцеловала скотч-терьера в макушку.

– До свидания, старичок Осси! Какой милый пес. Тамбо, сидеть! Ты никуда не едешь.

– До свидания, милый мальчик! Береги себя!

Что ответил молодой человек, невозможно было расслышать, но в ответ раздался неудержимый смех и обрывки восклицаний:

– Ох, Брайан, ну ты как скажешь… До свидания, дорогой Осси! До свидания! До свидания!

Молодой человек, встав на подножку, высоким звонким голосом, показавшимся Джип знакомым, отпустил еще одну шутку, которую она опять не расслышала. Все опять покатились со смеху. Поезд тронулся. Джип увидела молодого человека в профиль: он махал шляпой из окна. Это был знакомый по охоте, мистер Брайан Саммерхей, купивший в прошлом году жеребца у Петтанса. Наблюдая, как юноша постелил пальто на скамейку, чтобы терьера не слишком трясло в дороге, Джип подумала: «Мне нравятся мужчины, которые в первую очередь думают о своих собаках». Круглая голова, вьющиеся волосы, широкий лоб и четко очерченные губы в очередной раз заставили ее гадать, кого он ей напоминает. Брайан закрыл окно и обернулся.

– Как вы хотите… А-а, это вы! Мы встречались на охоте. Вы, наверно, меня не помните?

– Прекрасно помню. К тому же прошлым летом вы купили у нас жеребца. Как он?

– В отличной форме. Забыл