Черное ожерелье - Шерхан Муртазаев

— Мы не жалуемся, а требуем!

— Нет, товарищ Ахрапов! Меня вы, пожалуйста, не впутывайте! — вызверился Аскарбаев. — Нечего с больной головы на здоровую валить! Отвечайте народу! Ведь не я, а вы дали приказ об этом пьянице, вы и держите ответ.

— Не намерен! — надменно проговорил Аманкул.

— А перед кем, как не перед ними, вам отвечать!

— Вы меня не так поняли, — заюлил Ахрапов. — Я не намерен устраивать в рабочее время собрания! На то будет другое время.

А «пьяница», не обращая внимания на поднявшийся шум, пошел себе к крайнему столбу, волоча за собой конец кабеля. Он прислонил сундучок с инструментами к столбу, не торопясь нацепил на ноги железные кошки и полез вверх, радостно мурлыча: «Ой, да удирают на «БелАЗе»…»

Ветер подхватил слова песенки и швырнул туда, где продолжали горячиться шоферы.

— Вот дьявол! Все ему нипочем! Еще и поет, — рассмеялся кто-то.

— Нет, оставлять этого нельзя. Поставим на собрание, — сказал Ток.

— Убыток, который мы потерпели за час простоя, на вашей совести, товарищ Ахрапов. Будете платить? — сердито проговорил Саша.

— Да будет вам, ребята! — миролюбиво отозвался Аманкул. — Сейчас электричество подключат. Поднажмите немного и наверстаете упущенное. Не будем сыр-бор разводить из-за пустяков. Дело-то яйца выеденного не стоит.

Не успел он закончить свою благодушную речь, как толстый черный кабель, закрутившись змеей, упал на землю, стремительно пополз в сторону, вскинулся и замер. В тот же миг ослепительное пламя молнией сверкнуло на верхушке столба. Не все и заметить его успели. Но те, кто смотрел, увидели в его свете на столбе черную фигурку. Когда же пламя пропало, фигурка исчезла. Только ветер понес в небо мелкую белую пыль. Все разом замолчали, только гудели «БелАЗы». Они дрожали под зимним небом и, казалось, готовы были двинуться, все сокрушая на своем пути. Мгновение все стояли, потом разом бросились бежать к этому страшному столбу. Сноп яркого пламени обжег их сердца. Можно было подумать, что огонь превратился в крылатого небесного коня, на которого вскочил человек, сидевший на столбе, и умчался в голубые сады эдема, а тоскующие взгляды оставшихся на земле упорно пронзают каждую точку сини, чтобы увидеть следы всадника. «Правда ли?» — стынут глаза. Но нет на небе ничего, кроме клочковатых сизых облаков, густых и неподвижных.

Однако не было в случившемся никакого чуда. Неверной, но смелой рукой схватился Адиль за оголенный конец провода, по которому бежал ток мощностью в шесть тысяч вольт. Как порох, вспыхнул и сгорел человек, пропитанный спиртом.

Ток спрыгнул с высокой подножки экскаватора, увидев под столбом разбросанные вещи. Ему показалось почему-то, что Адиль должен быть там. Со всех ног припустил Ток к столбу, когда чей-то крик отбросил его назад. Возможно, крикнул Аскарбаев:

— Назад!

И Ток вернулся.

У столба лежали оплавившиеся железные кошки.

— Что же получается? — тихо спросил Сембин, который за минуту осунулся и смотрел на всех ввалившимися глазами. — Выходит, ток не был отключен?

Взгляд его блуждал по лицам, пока не остановился на Ахрапове и Аскарбаеве. Только тогда пришел в себя Ахрапов. Холодным взглядом мазнул он по глазам Тока, словно не узнавая его и не понимая, чего хочет от пего этот человек.

— А? Что ты сказал? — И он кинулся к газику, в котором была рация.

Через короткое время из машины послышался его крик:

— Подстанция?! Подстанция, был ли отключен ток на линии восьмого экскаватора?

— Нет, — отозвался дребезжащий голос, — линия не отключена.

— Но почему? Почему?!

— Потому что заявки нет, — миролюбиво прохрипела рация.

— Какого черта! Как нет заявки?!

— Так и нет, — спокойно ответил голос.

— Слушай, тут случилась беда. Человека убило током, понимаешь? Почему же не отключили, собаки?! — Ахрапов застонал и с такой силой ударил трубкой по дверце машины, что мембрана отвалилась. Рация захрипела, смолкла.

Как раз в это время подоспел Нариман. Люди смотрели на его растрепавшиеся волосы, мокрый спортивный костюм, тяжелые лыжные ботинки, переглядывались и молчали.

— Что здесь случилось? — задыхаясь, спросил Нариман.

Никто ему не ответил.

— Скажите же наконец, что произошло!

И тогда отчаянно заголосил Ток, пиная носком кирзового сапога мелкие камни под ногами:

— Потеря-я-яли братишку-у-у! О-о-о, Ади-и-иль!

Он раскидывал ногами камни, словно хотел отыскать там Адиля, или след его, или знак, что-нибудь, что могло бы объяснить то нелепое и жуткое, что ворвалось в их жизнь. Тупой нос его сапога уперся в смерзшуюся коричневатую бумагу. Взгляды людей, которые стояли, не смея поднять глаз от земли, невольно приковались к этой бумаге. Ток резко повернулся и пошел прочь. Бумага осталась лежать на земле, трепеща под ветром.

Побледневший Нариман поочередно оглядел столпившихся людей.

— Линия была под напряжением?

— Да, и сейчас под током, — буркнул нехотя Аманкул.

— Шесть тысяч! — с ужасом сказал Нариман, ни к кому не обращаясь. — В милицию не сообщили?

— Нет, — резко бросил Аманкул. — К чему это? Его не вернешь…

— Но это подсудное дело! Надо заявить…

— Заявить, что покойный не дал заявку на отключение линии? Знаю, чего ты добиваешься. Затаил зло и теперь радуешься, что подвернулся удобный случай?! На беде человеческой свое благополучие хочешь построить? Смертью товарища спекулируешь? Не выйдет! Не позволим! — истерично принялся кричать Аманкул, багровый от злости. — Знаем, какая собака смердит в твоей подлой душонке!

— Абеке! Не болтай того, о чем пожалеешь потом! — нахмурился Нариман.

— Нариман прав, надо немедленно сообщить о случившемся в милицию, — рассудительно сказал Аскарбаев, — доложить руководству комбината. За случившееся придется нести ответ. Своими руками сотворили беду, своей шеей поплатимся. Это справедливо. Вот так, товарищ Ахрапов. Мы виноваты! Схватили пьяного человека за шиворот и силком притащили на работу. Да еще на слово ему поверили, что дал заявку на отключение.

— Не был он пьяным! — вскинулся Аманкул. — Мне он показался вполне трезвым.

— Ой-бой! Его перчатка! Уронил ее, видать, несчастный! — вскричал вдруг Ток, показывая рукой на то место под столбом, где лежала резиновая перчатка.

— Конечно, он был пьян. Разве схватился бы трезвый монтер голой рукой за обнаженный провод?

— Даже если в перчатках работать, то под таким напряжением шанс остаться в живых равен нулю, — печально заметил Нариман.

— Да вон его сундучок стоит! — неожиданно громко раздался голос Саши. В его словах можно было услышать надежду на то, что хозяин непременно вернется к своим вещам.

— До приезда милиции ничего трогать нельзя, — дельно подсказал Аскарбаев.

Черный толстый кабель неподвижно лежал на снегу. Кончик плотной бумаги торчал из земли и звенел под ветром, как камышовая крыша низкого сельского дома. Женя Антонов поправил очки, пригляделся, нагнулся и вытащил