За гранью. Поместье - Джон Голсуорси

– О чем помышляет молодой человек этим летом, Джип?

Женщины, обладающие тонким чутьем и некоторым опытом, способны удерживать мужчин, готовых по мановению руки стать их любовниками, на должном расстоянии. С этого дня Джип понимала, что достаточно одного ее слова, и все тут же переменится, но была далека от того, чтобы его произнести. И все-таки она виделась с Брайаном почти ежедневно за исключением выходных, когда навещала ребенка в Милденхеме: на Роу, в оперном театре или на Бери-стрит. Она завела привычку гулять ранними вечерами в парке Сент-Джеймс и сидеть там у воды. Случайно ли получилось, что Саммерхей однажды возвращался через парк из адвокатской конторы, после чего они стали вместе сидеть у воды каждый день? К чему тревожить отца частыми визитами Брайана на Бери-стрит, если нет никакого повода для тревоги? Так приятно сидеть в парке, спокойно беседовать обо всем на свете, глядя на маленьких оборванцев, которые ловили рыбок и совали улов в прозрачные стеклянные бутыли, то ли на ужин, то ли чтобы любоваться в пасмурные дни, как это заведено у людей в отношении мелких божьих тварей.

У природы перед сменой времени года дни текут спокойно в ожидании, когда ветер возвестит о наступлении нового сезона. И разве противоречит природе желание сидеть под деревьями, рядом с цветами, у воды, в компании голубей и уток в чудесном месяце июле? В сознании Джип царило спокойствие, и лишь изредка налетало непонятное чувство вины, смутный страх, тревожная сладость.

Глава 5

Саммерхей держал свои чувства при себе. Однажды, в заключительный день судебной сессии, он вышел в сером цилиндре из адвокатской конторы на последнее такое свидание, сохраняя на лице обычное выражение. В действительности он дошел до точки. У него имелись свои представления, как подобает себя вести джентльмену. Эти правила были, возможно, несколько старомодны, но запрещали причинять неудобства женщине. Все эти недели он сохранял выдержку, однако это стоило ему куда большего труда, чем он был готов себе признаться. Единственным свидетелем душевной борьбы был старый скотч-терьер, кому Брайан каждую ночь мешал спать, расхаживая взад-вперед по гостиной маленького дома. Он понимал – да и как не понимать! – природу своего чувства. Если бы Джип пожелала принять его любовь, ей было достаточно поманить пальцем, но она не манила. Когда он прикасался к ней, вдыхал аромат, исходивший от ее платья, следил взглядом за тем, как медленно и плавно вздымается при дыхании ее грудь, у него начинала кружиться голова. Сохранять спокойное, дружеское расположение в такие минуты было сущей пыткой.

Пока встречался с ней почти ежедневно, он еще держал себя в руках, но теперь, зная, что не увидит ее несколько недель, испытывал настоящие душевные муки. К тому же приходилось выдерживать жесткую осаду света. Отчаянно влюбленному мужчине требуется уединение, чтобы то с головой погружаться в работу, то пребывать в состоянии, близком к трансу, когда воздыхатель молча страдает или мысленно вызывает заветное лицо из ночной темноты или солнечного света. Саммерхей справлялся с работой, принимал ее с благодарностью, однако уделял мало внимания друзьям, и те неизбежно начали роптать: «Что происходит со стариной Брайаном?» Всегда слывший немного скрытным, он теперь и вовсе чурался тех, кто привык с ним обедать, ужинать, ходить на балы и заниматься спортом. Стал избегать людей своего круга, предпочитал места, где мог отвлечься на незнакомые лица, чужую жизнь, не требующие большого внимания к его персоне. Он неохотно признался себе, что его страсть глубока и потребует от многого отказаться. Однако иные женщины внушают столь непосредственное и простое чувство, что перед ним отступают доводы разума. Брайан никогда не задавался вопросом, заслуживает ли Джип его любви, обладает ли тем или иным качеством, тем или иным достоинством. Он жаждал ее такой, какой она была, и не пытался взвешивать на весах. Мужчины способны страстно любить, сознавая, что их страсть не более чем похоть, но способны также любить ради духовного наслаждения, прекрасно понимая, что объект любви несовершенен.

Саммерхей в своей любви не испытывал подобной раздвоенности. Он отказывался копаться в прошлом своего кумира. На охоте кто-то сказал, что Джип внебрачная дочь Уинтона, однако он уже тогда едва сдержался, чтобы не дать сплетнику в морду. Чем больше появлялось аргументов против любви к Джип, тем больше он ее любил. Даже ее неудачный брак волновал его постольку, поскольку делал ее несчастной. Ему все было нипочем – только бы видеть ее так часто, как она позволит. А теперь она собиралась на целый месяц уехать на море, а он сам – черт бы их побрал! – охотиться на тетеревов. На месяц!

Брайан медленно шел по берегу реки. Может, признаться ей? Иногда выражение лица Джип было как у ребенка, который боится, что ему скажут что-то резкое и ужасное. Ее ни в коем случае нельзя огорчать! Но бывали моменты, когда Джип как будто хотела откровенности. Один-два раза Брайан перехватывал ее ласковый взгляд, который тут же пропадал, стоило ему посмотреть на нее.

Брайан пришел раньше урочного времени, и стоял, облокотившись на парапет набережной, глядя на движение прилива в реке. Воду освещало солнце, подсвечивая темные водовороты и желтые воронки, эти же воды катили мимо Эйншема с его ивами, мимо Оксфорда, ниже церкви в Клифтоне, мимо Маулсфорда и Соннинга. «Боже! – подумал Саммерхей. – Вот бы провести с ней один день на реке, один длинный день!» Откуда в нем столько малодушия? Он провел рукой по лицу. Широкие лица редко бывают худосочными, но в его лице, как он с болезненным удовлетворением отметил, ощущалась худоба. Если бы она знала, как он тоскует, как страдает! Он повернул к Уайтхоллу. Навстречу попались двое знакомых, остановивших его, чтобы рассказать анекдот. Один из них только что женился. Они тоже ехали двенадцатого в Шотландию. Вот же! Какая скучная и пошлая затея, а ведь раньше поездка на охоту была для него кульминацией всего года! Ах, если бы поехать в Шотландию с ней вдвоем! Он вздохнул так тяжко, что задрожала земля под корпусом министерства иностранных дел.

Не обращая внимания на часовых перед зданием Конной гвардии, не обращая внимания на все великолепие, он нерешительно брел по набережной в направлении любимого места Джип в парке. В своем воображении Брайан уже видел себя сидящим там и ковыряющим носком гравий: сердце трепещет от нервной дрожи, а в голове крутится извечный вопрос – признаться или нет? И вдруг он увидел ее прямо перед собой: она уже сидела на скамье.