За гранью. Поместье - Джон Голсуорси

Вопрос показался Джип настолько глупым, что она тотчас успокоилась.

– Если ты хотел поговорить с моим отцом, его сейчас нет дома. Приходи позже.

Фьорсен возмущенно пожал плечами:

– А такое возможно? Послушай, Джип! Я вчера вернулся из России. Полный успех, заработал кучу денег. Возвращайся ко мне! Я буду хорошо себя вести – клянусь! Теперь, увидев тебя снова, я не перенесу новой разлуки. Ах, Джип, возвращайся! Ты сама увидишь, насколько я изменился к лучшему. Поедем за границу, ты, я и бамбино. Поедем в Рим, куда захочешь, будешь жить как тебе нравится. Только возвращайся!

Джип ледяным тоном ответила:

– Ты несешь вздор.

– Джип, клянусь, я не встречал ни одной женщины, достойной стоять рядом с тобой. Ох, Джип, прояви ко мне доброту еще раз. Я больше не оступлюсь. Испытай меня! Испытай, Джип!

Трагический тон его призывов показался ей одновременно фальшивым и ребяческим, и она по-настоящему только сейчас ощутила всю силу нового чувства в своем сердце. Чем сильнее оно пульсировало, тем больше суровели ее лицо и голос.

– Если тебе больше нечего сказать, уходи. Я никогда не вернусь к тебе – пойми это, пожалуйста.

Молчание и выражение лица, с которыми он встретил ответ, удивили ее больше, чем его мольбы. Сделав типичное незаметное движение, он оказался рядом и, приблизив лицо вплотную, проговорил:

– Ты моя жена. Я хочу, чтобы ты вернулась. Ты должна быть со мной. Если ты не вернешься, я или тебя убью, или покончу с собой.

Внезапно его узловатые руки обхватили ее сзади, потянули к себе. Джип подавила вскрик, но очень быстро взяла себя в руки и, не пытаясь вырваться, сказала:

– Отпусти. Ты делаешь мне больно. Сядь спокойно. Я тебе кое-что расскажу.

Тон ее голоса заставил его ослабить хватку и отодвинуться, чтобы заглянуть в глаза. Джип сбросила с себя его руки, присела на старый дубовый сундук и указала на место у окна. У нее болезненно сжималось сердце, холодными волнами накатывало почти физическое отвращение. Когда Фьорсен стоял вплотную к ней, на нее пахнуло перегаром. Все равно что оказаться в одной клетке с диким зверем, с сумасшедшим! Образ Фьорсена, тянувшегося к ребенку скрюченными пальцами, был в это мгновение настолько силен, что почти заслонял настоящего мужа, тихо сидящего и ждущего, что она скажет. Посмотрев на него, Джип тихо произнесла:

– Ты говоришь, что любишь меня, Густав. Я тоже пыталась тебя любить, но у меня не получилось, с самого начала не получилось. Я очень старалась. Я уверена: даже тебе небезразлично, что чувствует женщина, даже если она твоя жена.

По его лицу пробежала дрожь, а Джип продолжила:

– Когда поняла, что не смогу тебя полюбить, я решила, что не имею на тебя права, но ведь и не настаивала на этом, не так ли?

У Фьорсена опять дрогнуло лицо, и она поспешила продолжить:

– Но ведь ты не станешь требовать, чтобы я всю жизнь прожила без любви? Ты-то не один раз ее испытал. – И, всплеснув руками, словно в знак удивления, пробормотала: – Но теперь я влюблена и принадлежу другому.

Фьорсен издал странный скулящий звук и закрыл лицо руками. В воображении Джип мелькнула дурацкая сценка – побирушка, причитающий: «Сжальтесь, господа! Сжальтесь, господа!» Не вскочит ли он, не бросится ли ее душить? Подбежать к двери, выскочить наружу? Несколько долгих жутких мгновений Фьорсен раскачивался на месте, не отрывая рук от лица, потом, не глядя на нее, укусил кулак и выбежал вон.

В дверном проеме Джип увидела застывшего Марки, который задвигался, как только Фьорсен проскочил мимо него. С глубоким вздохом Джип заперла дверь и легла на кровать. Сердце неистово колотилось. На данный момент ревнивое озлобление мужа столкнулось с препятствием. Но если под воздействием встряски он опять начнет пить, что тогда может случиться? Он говорил страшные вещи. Ей стало не по себе. Какое право имеет Фьорсен ревновать и злиться на нее? Какое? Джип встала и подошла к окну, вся дрожа и машинально приглаживая волосы. Просто чудо, что он ее не тронул.

Мысли перекинулись на Брайана. Они договорились встретиться в три у скамьи в парке Сент-Джеймс. Но теперь ситуация переменилась, стала сложной и опасной! Необходимо выждать, посоветоваться с отцом. Но если не прийти на свидание, Брайан будет волноваться: подумает, что с ней что-то случилось, решит – нет, это уж совсем глупо! – что она забыла или, чего доброго, пожалела о содеянном. Что она сама бы подумала, если бы он не явился на первое свидание после нескольких дней блаженства? Разумеется, что он передумал, решил, что она ему не пара, что женщине, готовой отдаться так легко и быстро, нельзя посвятить всю жизнь.

В жестоких сомнениях прошло два часа, время приближалось к трем. Если не пойти, он сам придет на Бери-стрит, а это еще опаснее. Джип надела шляпку и быстро пошла в сторону Сент-Джеймсского дворца. Убедившись, что ее не преследуют, она немного осмелела и быстро подошла к воде. Джип опоздала на десять минут и, заметив, как Брайан расхаживает взад-вперед, оборачиваясь каждые пару секунд, словно боясь потерять из вида скамью, почувствовала радостное головокружение. Поздоровавшись с фальшивой беспечностью тайных любовников, редко кого обманывающей, они вместе направились под сенью деревьев мимо Букингемского дворца в Грин-парк. По пути Джип рассказала о разговоре с отцом. Когда они присели в относительно укромном месте и Брайан под прикрытием лежащего на коленях парасоля взял ее за руку, Джип заговорила о Фьорсене.

Саммерхей крепче сжал ее руку, но вдруг отпустил и спросил:

– Он к тебе прикасался?

Джип была потрясена. Прикасался! Да, но что с того?

Брайан издал тихий вибрирующий звук, и Джип озабоченно посмотрела на него. Зубы и кулаки Брайана были плотно сжаты.

– Брайан, не надо! – попросила она. – Я никогда бы не позволила ему поцеловать меня.

Он, сделав над собой усилие, посмотрел на нее.

– Все нормально, – пробормотал Брайан и уставился перед собой, кусая ногти.

Джип сидела без движения, уязвленная до глубины души. Она опорочена, запачкана в его глазах! Ну еще бы! И все-таки изнутри ее жгла обида на несправедливость. Ее сердце никого прежде не знало, оно целиком принадлежало ему одному, но мужчине, очевидно, этого мало: ему подавай нетронутое тело в придачу. Этого она не могла предложить. Надо было об этом раньше думать, сейчас уже поздно. И Джип с подавленным видом и каменным лицом тоже стала смотреть прямо перед собой.

К ним подошел маленький мальчик и начал рассматривать Джип круглыми немигающими глазами.