Ледяные объятия - Мэри Элизабет Брэддон

«Да там она, там; смеется надо мной, рот прикрывши, – сказал он себе. – Ничего: скоро я с ней поквитаюсь».

На лестничной площадке стоял в уголке железный брус – им, как засовом, закладывали разболтанные ставни окна, которое освещало ступени. Даниел бегом преодолел лестничный пролет, схватил массивный брус и поспешно вернулся в мансарду.

Одного удара брусом оказалось довольно, чтобы расшатать старый врезной замок – тот самый, который некогда выбил кулачище здоровяка с фермы. Дверь распахнулась, и Даниел ворвался в комнату, где по его воле обречена была ночевать чужеземка.

Тело Марии болталось на крюке. Девушке как-то удалось пристроить на голове носовой платок, так что лицо ее было скрыто. Она покончила с собой в пору предрассветного серого сумеречья, то есть примерно за час до того, как ее обнаружил Даниел. Врач, вызванный из Холкрофта, сумел установить время смерти, но никто так и не узнал, какое именно жуткое видение или ощущение принудило Марию свершить акт отчаяния, или, может, разум подвел ее под действием затянувшихся мучительных предчувствий. Коллегия присяжных при коронере вынесла обычный в таких случаях вердикт: «временное помешательство».

Печальный удел Марии омрачил годы, оставшиеся Майклу Баскому. Он спешно покинул Уайлдхит-Грандж, как если бы дом был проклят: бежал от Скеггов как от убийц безответной невинной девушки. Он окончил жизнь в Оксфорде, где его окружали близкие по духу люди и обожаемые им книги, но трагическое личико Марии и еще более трагическая ее гибель не отпускали Майкла Баскома. Он тосковал, и душа его так и не воспряла, не отринула темную тень.

Лицо в зеркале

1. Предостережение

В далеком Йоркшире много лет назад стоял старинный особняк – мрачное серое строение посреди двора, где меланхолично тренькал одинокий фонтан. Вересковая пустошь начиналась чуть ли не за воротами и тянулась до самого Йорка, а кроме соседней деревни, не было поблизости жилья на целые мили. Некоторое время особняк пустовал, если не считать экономки и нескольких слуг (в том составе, в каком они обычно прилагаются к подобным домам). Причина – смерть последнего владельца: заядлый путешественник, он утонул, причем судно его находилось уже в родных водах (что вдвойне печально). Тело доставили в особняк и похоронили в мрачнейшем фамильном склепе. Случилось это весной, незадолго до описываемых событий. С той поры экономка утверждала, будто бы всякий раз, когда море штормит, в длинных коридорах ветер завывает по-особенному – словно стонет душа, не обретшая покой, – а из комнаты, куда до похорон поместили тело хозяина, слышится зловещее «кап-кап-кап». Вдобавок в отдельных таинственных комнатах стали периодически исчезать двери, так что по целым месяцам невозможно было туда войти, а когда двери вновь появлялись, оказывалось, что стены исписаны зловещими знаками – ясное дело, рукой самого врага рода человеческого, – а мебель передвинута и представляет собой хаотические нагромождения.

Впрочем, эти россказни никоим образом не портили настроение новым владельцам, мистеру и миссис Монро: молодожены, оба веселого и бойкого нрава, они были совершенно счастливы. Более того: миссис Монро горела желанием увидеть хотя бы одно из хваленых привидений. Одержимая этой идеей (и будучи не из тех, кто боится темноты и пустых спален), миссис Монро бродила вечерами по дому, заглядывая в покои, где могли обитать привидения, так что слуги стали склоняться к мысли, а не привидение ли она сама, – иначе откуда столько бесстрашия? Мистер Монро тоже не робел – сопровождал жену на охоте за призраками; другое дело, что его дни занимала охота обыкновенная, на вересковых пустошах, так что, как правило, домой он приезжал только к ужину, за которым, случалось, и засыпал от здоровой усталости.

Миссис Монро выросла в большой семье; дом их в солнечном Кенте был полон шума и смеха, так что времени на чтение, сочинительство и прогулки вечно не хватало. Зато теперь молодая женщина наверстывала упущенное самым приятным для себя образом. Что такое скука, ей пока было неведомо, и она не слишком огорчилась, когда земля, скованная первыми морозами суровой йоркширской зимы, зазвенела, как металл, и невозможны стали развлечения, которые так часто отрывали от нее любимого супруга. Охоту ему портили вдобавок снегопады; теперь он праздно слонялся по дому, ферме и небольшому парку. Иногда какая-нибудь морская птица случайно оказывалась возле особняка и попадала мистеру Монро в охотничьи трофеи, обеспечивая занятие на вечер: мистер Монро усаживался, обложившись разными изданиями справочника Бьюика[60]. Даром что отыскать в них птицу никогда не удавалось, сам процесс был увлекателен в своей бесконечности. Столь приятно все складывалось в первые две-три недели: днем миссис Монро выходила с мужем на поиски птиц, вместе с ним корпела над справочниками по вечерам. Но вот снег повалил по-настоящему: четверо суток с беспросветно-свинцового неба летели хлопья, так что почтальон не мог добраться до особняка и не доставили единственную еженедельную газету, и миссис Монро уже подумывала, а не помолиться ли ей об оттепели, или же это будет с ее стороны коварство. Ибо она предвидела: если не изобрести новой забавы для супруга и повелителя, наступит пресыщение блаженством. Вот ведь уже и ее общество явно наскучило мистеру Монро: сначала он стал рассеян, затем ворчлив, далее – привередлив за обедом, наконец, мрачен и хмур.

И ее осенила блестящая идея.

– Хью, – заговорила миссис Монро, – а давай прямо сейчас возьмем у Бетти ключи и устроим охоту на призраков. Вечер уже наступил; лунные лучи, отражаясь от снега, зальют комнаты почти дневным светом. Смотри, – добавила она, отодвигая тяжелые густо-красные портьеры, которыми были занавешены окна в рамах с частым переплетом, – облака рассеялись, завтра ничто не помешает тебе отправиться на настоящую охоту, и у нас несколько месяцев не будет столь великолепной возможности – так не упустим же ее. Нам обоим надоело сидеть у камина; обход всех этих таинственных комнат, что расположены этажом выше нашей спальни, позволит нам нагулять аппетит к ужину. Это само по себе полезно, даже если мы и не будем вознаграждены видением столь желанной пугающей сущности.

– Мы окоченеем там, наверху, – ответил Хью, поеживаясь и протягивая руки к огню, что ярко пылал в камине. – Кроме того, если призрак явится нам, для тебя это будет смерти подобно. Ты ведь такая храбрая только потому, что не веришь рассказам Бетти.

– Милый мой Хью, – с чувством возразила Руфь, – я ни на секунду не сомневаюсь, что нам не явится