Базельские колокола - Луи Арагон

получила в этом году первый приз на шествии во время праздника цветов в Каннах. Генерал Дорш и она были вместе сфотографированы на скачках, а фотография помещена в журнале «Фемина», рядом с фотографией Мориса Барреса, разговаривающего с бельгийской княжной.

Возник вопрос о посольской службе для Роберта. Брюнели переехали на улицу д’Оффемон, они сняли небольшой особняк, завели лакея и стали брать из гаража машину. Туалетный прибор Дианы был выставлен в холле, так как он был весь из золота. Вероятнее всего, Диана у себя в ванной умывалась в чём-нибудь фаянсовом.

По дому, в необычайном изобилии, была разбросана ценная церковная утварь. Гербы именитейших французских родов украшали предметы домашнего обихода; неожиданно у Брюнелей появлялся новый столовый сервиз в несколько сот предметов. На одном из трёх роялей расстилались церковные ризы.

Что же касается Жоржа и Дианы, то другой такой дружной пары просто не сыскать. Гюи уже разучивал на своей скрипочке небольшую сонату. И генералы, столоначальники министерств, депутаты, дипломаты, банкиры, дельцы вечером после обеда восхищённо слушали довольно бойкое пиликанье молодого Моцарта, как его звали домашние.

Аплодисменты.

А как Диана умела материнским, чуть заученным, жестом положить свою голую руку на голову ребёнка! «Пора спать, мой мальчик». Мать, стоя около маленького скрипача-вундеркинда, была неотразима. Художник Ролль написал её портрет, который был выставлен в «Салон д’артист франсэ».

Волосы госпожи де Неттанкур стали ярко-рыжими. Она говорила, что Жорж должен был бы быть министром, и очень досадно, что для этого необходимо сначала быть избранным в депутаты; кстати, нет никаких причин, чтобы не попасть прямо в министры, не будучи депутатом. Жорж будет первым, который пойдёт против этой нелепой традиции, вот и всё. Разве Ришелье сначала был депутатом? Нет. А между прочим, он отлично умел распоряжаться французскими делами, и в Неттанкуре, где он провёл ночь, была прибита доска как раз в той комнате, которую отводили его преосвященству.

Кстати, её больше не отводили его преосвященству, оттого что политические друзья Жоржа не поняли бы этого. Приходится идти в ногу со временем.

Диана вздыхала — нет, спасибо, ей вовсе не хочется, чтобы Жорж стал членом правительства. Он только что подарил ей ожерелье из изумрудов. Сколько бессонных ночей оно стоило этому безумцу! Только она одна знает, сколько он работает, её Жорж. Да, приходится, если хочешь жить на такую широкую ногу. Она, конечно, вполне могла бы обойтись и без этого.

— А вот я бы не могла! — с гордостью говорила госпожа де Неттанкур.

III

В конце концов Роберт начал работать со своим зятем. Госпожа де Неттанкур могла говорить на эту тему без конца: «Совсем другое дело! Он работает. Между нами, мне это даже нравится. В нынешние времена молодой человек должен сам зарабатывать себе на хлеб. Эдуард никогда в жизни ничего не делал… Но теперь ведь не то время, и потом, когда мы познакомились, существовал Неттанкур, где Эдуард должен был вести себя соответственно своему положению: собаки, лошади, связи. Наконец, у меня было кое-какое приданое. О, далеко не княжеское. Но всё же его могло хватить на несколько лет. Позже появились ростовщики…»

Генерал Дорш уже слыхал эту историю. Но он был очень доволен, что Роберт работает: из этого молодого человека мог бы получиться прекрасный наездник.

— Да, — продолжала Кристиана, — Роберт незаметно превращается в паразита. Правда, Жорж человек широкого жеста, но вы сами понимаете, что он это делает для Дианы. Неттанкур, например, он подарил ей. Вы не подумайте, для нас это всё равно. И особняк на улице д’Оффемон тоже. Ах, вы не знали, генерал? Он только-только купил его. Я должна сказать, что для человека его происхождения, — между нами, Жорж совсем из простых, — это даже удивительно, какой он галантный! Конечно, Диана этому сильно способствует. Это ведь исключительная натура. Вы знаете, как мало она говорит, но улыбкой, совсем незаметным движением она направляет его, и как он быстро схватывает!.. Конечно, в нём сказывается природная тонкость натуры. Он даёт ей всё — всё для Дианы. Например, на днях за обедом, — он так занят, Жорж, что к обеду приходит когда придётся, мы уже кончали, — к десерту, как букет цветов, он принёс ей пачку суэцких акций. Ку-ку!

Генерал Дорш удивился:

— Ку-ку?

— Да, это немножко вульгарно. Но что же делать: десять суэцких акций стоят одного вульгарного жеста. Жорж подкрался сзади к Диане и закрыл ей глаза пачкой акций. Вы, конечно, были в Суэце, генерал?

Да, генерал бывал в Суэце. Англичане, те оказались куда умнее, чем мы с нашим Панамским каналом. Нет, госпожа де Неттанкур незнакома с Лессепсами 9. Она их видела несколько раз в Булонском лесу, верхом, в сюртуках, — отец ехал впереди. Истребитель перешейков — крупная фигура, да, фигура крупная, и он, конечно, ничего не знал и не понимал в делах, которые творились вокруг него. Но Жорж подарил Диане суэцкие акции, суэцкие, за которыми ничего не числится. Ах, этот Жорж поистине золотое сердце.

— Кстати, Диане пришлось отказать няне. Да. Она её застала с лакеем в комнате Жоржа.

Диана была возмущена, с ней чуть не сделалось истерики. Подумайте, у неё в доме! Роберт попробовал заступиться за англичанку. Надо же войти всё-таки и в её положение. Что же ей в таком случае, знакомиться с мужчинами на улице и водить их в гостиницу? Диана устроила брату ужасную сцену. Что у него за тон появился! Пока nurse 10 у неё на службе, пускай устраивается как угодно. Во-первых, так, чтобы всё было шито-крыто. Когда тебе платят, надо уметь себе кое в чём отказывать. Лакея не выгнали, только сделали внушение. Кстати, Гюи уже настолько подрос, что нянька ему больше не нужна. «И вообще, — воскликнула. Диана, — я не желаю, чтобы мой семейный очаг превращался в бардак».

Передавая эту сцену своим друзьям, Кристиана говорила — «дом терпимости».

Жорж и Роберт были неразлучны. Их можно было видеть вдвоём на скачках, у «Максима» 11. Жилеты Роберта задавали тон. Он выезжал на своих лошадях в Лонгшан. Кастелианы принимали его у себя, на авеню дю Буа, из-за одной американки, которую он привёл на обед к сестре. Американка называла его виконтом. Роберт сначала было удивился, но потом ему это понравилось. И Роберт превратился в виконта. Позднее, как бы в обратном порядке, Эдуарда произвели и стали называть конт (граф) де Неттанкур, и Кристиана велела выгравировать на своих визитных карточках скромную графскую корону. Титула она не прибавила: она считала, что излишне пускать