Три истории на моих поминках - Евгения Захарчук

предложила заказать десерт, но бабушка уже поправляла помаду на губах, глядя в маленькое зеркальце, крестная осматривалась в поисках своей сумки, а от Сашиных родителей доносилось: «Что ж…» и «Ну, пора…»

Спустя три дня бабушка позвонила и сказала, что за все эти ночи она не сомкнула глаз. Думала о том, как я уеду в Германию и там меня съедят.

Мы никогда не обсуждали с бабушкой и дедушкой, почему я решила уехать. В глазах семьи я уезжала куда-то, а не откуда. Вроде по работе и на пару лет. Уже идет четвертый год, в Германии я «на заработках».

Я не любила врать, но отлично недоговаривала и скрывалась.

Я с десятого класса курила, запшикивая волосы ядреными яблочными духами DKNY, чтобы перебить запах табака перед приходом домой. Пачки сигарет я держала в сумке, а сумку закидывала глубоко под стол, зная, что у бабушки болит спина и ей сложно нагибаться.

Когда мне было пятнадцать лет, я пыталась попросить у бабушки с дедушкой разрешения сделать татуировку, и их реакция была ужасной. Они боялись, что с татуировкой я никогда не найду работу, не выйду замуж, а во время нанесения заражусь ВИЧ.

По этому я дождалась девятнадцати лет и, переехав в свою квартиру, тайком сходила в тату-салон. Из кожи, разукрашенной бутонами садовых цветов, текла свежая кровь, я смывала ее детским мылом под проточной водой, аккуратно промакивала влажную сукровицу бумажными полотенцами, а затем перевязывала припухшие бедра детскими пеленками из аптеки. С тех пор я приезжала в гости к бабушке с дедушкой только в джинсах. Если я гуляла по городу в коротком платье, а перед встречей с ними времени заехать домой переодеться не было, я заходила в супермаркет и покупала плотные колготки. Потом я приучила себя всегда на всякий случай носить в рюкзаке легинсы.

Я начала заниматься пол-дэнсом. Когда бабушка звонила мне во время тренировок, я сбрасывала, а потом говорила ей, что хожу на фитнес. Боялась, что пол-дэнс покажется ей извращением. Боялась, что она захочет посмотреть видео с моими успехами, а там мои голые ноги с татуировками. Я поставила пилон у себя в квартире в Германии, чтобы оттачивать не дающийся мне флажок. С тех пор я не могла показывать бабушке квартиру целиком. Фотографируя новогоднюю елку, я искала ракурсы, с которых пилон не будет виден.

Я плодила тайны и старалась поддерживать покой в семье всеми силами. С каждым новым днем рождения бабушки и дедушки убеждать себя, что оберегать их душевное спокойствие — мой прямой долг, становилось все легче и легче. Сердце, давление… Не надо их беспокоить лишний раз. Я не создаю проблем.

Я переехала жить к бабушке с дедушкой на другой конец города после смерти матери, когда мне было девять лет. Две вещи произошли одновременно: я перешла в новую школу и впервые получила доступ в интернет.

В интернете было интереснее.

В новой школе приходилось выбирать, с кем сесть за парту, а все, как назло, уже распределились по парам до моего прихода.

В интернете же можно было ворваться в любую комнату к кому угодно. В онлайн-игре я спасла от гоблинов незадачливого мага, а потом дала ему мешок с золотом, кристаллический меч и номер своей аськи, чтобы он в следующий раз не гулял по лесам Язеса один и звал меня на подмогу. Выяснилось, что мага звали Андрей, ему было шестнадцать и он жил в Подмосковье. Андрей прислал свою фотографию, он показался мне одновременно Леголасом и Джонни Деппом. Я выбирала фотографию, которую можно было бы прислать ему в ответ. Отсканировала снятую бабушкой на мыльницу фотографию с первого сентября, но забраковала ее. На ней я была в купленных в детском магазине пиджаке и белой блузке, с двумя высокими хвостами, стянутыми широкими красными резинками, с букетом цветов. На ней я выглядела на свои десять лет. Такая фотография мне не подходила.

На одной из воскресно-макдоналдсных встреч отец подарил мне свой старый телефон с камерой в 0,3 мегапикселя. Дома я настроила черно-белый фильтр, подошла к окну, чтобы засветить кожу. Подобрала нужный ракурс, чуть выпятила губы. На получившемся фото я выглядела на все тринадцать. Как в результатах тестов на психологический возраст, которыми я гордо делилась в своем онлайн-дневнике.

Через пару месяцев мы с Андреем начали встречаться. Виртуально. С планами увидеться вживую, когда я стану старше и меня отпустят гулять одну. Бабушка с дедушкой не подозревали о существовании Андрея. Мои новые одноклассники и одноклассницы тоже. Андрей обещал жениться, когда мне будет восемнадцать. Мы расстанемся, когда мне будет двенадцать, успев встретиться один раз и поцеловаться.

Андрей был гитаристом в рок-группе, и мне показалось важным написать для него текст для песни. Вдохновившись творчеством «Короля и Шута» и «Арии», а также готичными картинками, популярными в то время в интернете, в десять лет я написала свое первое стихотворение. Это была трагическая баллада о волчице, чьего сына похитил злой волк. Половину баллады волчица отчаянно выла на луну. Я перечитала получившийся текст и пришла к выводу, что это какое-то пафосное дерьмо. Чем дольше я смотрела на строчки, тем стыднее мне за них становилось. Баллада о волчице не заслуживала увидеть свет. Я спрягала ее в стопке школьных тетрадок и решила, что напишу что-нибудь другое, с нуля.

Баллада о волчице увидела свет на следующий день. Я вернулась домой после школы и заметила, что мое стихотворение лежит на столе в гостиной. Поверх моих черных чернил пристроились бабушкины красные. Бабушка перерыла мои вещи и решила стать редакторкой моего творчества.

— Я причесала твой стих, — гордо сказала бабушка.

Я бегло прошлась по строчкам. Она действительно неплохо поправила ритм. Но история о волчице оставалась банальной и нелепой даже после того, как бабушка без моего разрешения упаковала ее в идеальный трехстопный ямб. Я молча забрала листок и перепрятала его еще усерднее, боясь, как бы бабушке не пришло в голову зачитывать стихи родственникам по телефону.

Бабушка придумывала правила нашей новой жизни. Радиус, на который мне разрешено отдаляться от дома. Время, в которое мне надо возвращаться домой. С кем я могу видеться. Во сколько я должна ложиться спать. Я ненавидела правила. Мне казалось, что с мамой все было бы по-другому. Бабушка кричала, что если мне не нравятся порядки в этом доме, то я могу собрать вещи и уйти жить к отцу. Я кричала в ответ, что не могу дождаться момента, когда мне исполнится восемнадцать и я стану