За гранью. Поместье - Джон Голсуорси

всегда казалось, что набожные гаврики копят денежки, чтобы в итоге поставить на хромую клячу. Я видел в Индии ребят, «йоги» называются. Сидят себе, и весь мир пусть хоть в тартарары летит, им все нипочем. Считается, что им заранее уготовано место в царствии небесном. А что, если нет?

Джим с легкой улыбкой пробормотала:

– Возможно, они пытаются любить весь мир сразу.

– Странный способ демонстрации любви. И потом, в мире столько вещей, которые просто невозможно любить! Вот взгляни! – Он указал наверх, где на сером буковом стволе висел щит с намалеванной свежей краской надписью: «Частная собственность. Вторжение преследуется по закону». – Этот щит прибит к нынешней жизни и заодно к той, что будет после нее. Нет, мы с тобой лишим их удовольствия читать нам мораль.

Взяв под руку, Джип прижалась к отцу.

– Да, папа, мы с тобой уйдем к ветру и солнцу, деревьям и воде, как Прокрида на моей любимой картине.

Глава 6

Женщины, профессура, духовенство, судьи и прочие критики мужского поведения недостаточно разбираются в любопытном и непростом отношении мужчин к сердечным делам. И это легко объяснить, ибо все они кровно заинтересованы в упрощенном взгляде на мужчину. Газетные писаки и те в сговоре, они рисуют мужчину более благородным, чем он есть на самом деле, а стоит тому отклониться в сердце на дюйм или целый фут, дружно осыпают его бранью.

Садившийся в полуночный экспресс из Эдинбурга Брайан Саммерхей был не более любопытной или непростой натурой, чем те представители его пола, кто осудил бы его за раздвоенность чувств, – полную сожаления тоску по своей троюродной сестре, которую он покидал, и восторженное предвкушение встречи с женщиной, к которой возвращался. Как он мог одновременно чувствовать и то и другое? «Это против всяких правил», – скажут женщины и прочие поборники добродетели. Однако есть одна проблема: сердце мужчины не признает никаких правил. Поэтому, лежа на полке, Брайан без угрызений совести вспоминал, как Диана подавала ему чай или поглядывала на него, когда он переворачивал ноты, в то время как на ее губах и в глазах играла дразнящая насмешка, но в следующую минуту его с головы до ног охватывала жажда оказаться в объятиях Джип, услышать ее голос, прижаться губами к ее губам. Вряд ли бы он почувствовал большее духовное удовлетворение, если бы вместо того, чтобы ехать сейчас к любовнице, возвращался домой к жене. Он понимал, что возвращается к наиболее удовлетворительной духовной и физической близости и связанными с ней ощущениями, о которых другие могут только мечтать. И все-таки в его сердце находилось место для тоски по рыжей девушке, и это не вызывало никаких противоречий. Странно, но факт.

Устав от эмоциональных качелей, путник заснул. Ему снилась всякая всячина, как бывает, когда спишь в поезде. На какой-то станции его разбудила гулкая тишина, после чего он проспал, как ему показалось, еще несколько часов, но проснулся все на той же станции, заснул опять и в следующий раз очнулся уже в Уилсдене при ярком свете дня. Поспешно одеваясь, Брайан обнаружил в душе единственное чувство – стремление побыстрее увидеть Джип. Откинувшись назад в такси и засунув руки в карманы пальто, он с улыбкой принюхивался к запахам туманного утра. Где она будет ждать – в холле отеля или наверху?

В холле ее не оказалось. Он спросил, в каком номере она остановилась, и подошел к двери.

Джип стояла в дальнем углу без движения, смертельно бледная, и дрожала всем телом. Когда он обнял ее, она издала длинный вздох и закрыла глаза. Прижавшись губами к ее губам, он почувствовал, что она близка к обмороку. Его сознание полностью сосредоточилось на поцелуе.

На следующий день они отправились за границу, в небольшой городок Фекан на просторах Нормандии, где все выглядело крупным – люди, скот, не размеченные живыми изгородями поля, дворы фермерских хозяйств в окружении высоких деревьев, небо, море, даже кусты черники. Джип была счастлива. Но даже туда дважды приходили письма с шотландскими штампами, написанные знакомым почерком. В темноте призраки всегда вырастают, а в тумане делаются плотнее. Ревность питается не доводами рассудка, но эмоциями – отчаянной влюбленностью и в то же время гордостью. Вдобавок ревность подпитывается маловерием. Положим, гордость требует ответа, да что толку? Ответ все равно ее не удовлетворит. Естественно, Брайан скажет – хотя бы из сострадания к ней, – что и думать не думал о другой. Выходит, все это лишь плод ее воображения. И все-таки за три недели, проведенные вместе, Джип много раз ощущала его любовь и была счастлива.

В конце первой недели октября они вернулись в домик из красного кирпича. Маленькая Джип приехала с морского побережья почти законченной наездницей. Под надзором Петтанса она постоянно каталась верхом по скошенным полям возле каменного сарая на участке, прозванным ими диким местом. Крепкие загорелые ножки сжимали бока мышастого пони, на маленьком смуглом личике и в карих глазках сиял восторг, осанка – прямая, короткие золотистые локоны рассыпались по спине. Девочка горела желанием ездить верхом вместе с дедом, мамой и «Байрином», поэтому первые дни после возвращения ушли на исполнение ее новых желаний. После этого настало время судебных заседаний, и Джип пришлось смириться с тем, что Брайан опять будет делить свою жизнь между ней и работой.

Глава 7

Однажды после обеда, в начале ноября, старый скотч-терьер Оссиан лежал на дорожке под неяркими лучами солнца. Он не покидал этого места с раннего утра, когда хозяин, спеша на поезд, вышел из дома. Псу шел шестнадцатый год, он оглох и ко всему потерял интерес. Всякий раз, когда Саммерхей прощался с ним, Оссиан, казалось, говорил: «Недалек день, когда мы расстанемся навсегда». Ласки других людей, с которыми он делил жилище, все меньше возмещали ему постепенное угасание жизни. Он стал враждебно относиться к появлению в доме посторонних. Джип увидела из окна, как он поднялся и, выгибая спину, зарычал на почтальона. Опасаясь за икры визитера, она поспешила выбежать во двор.

Среди писем обнаружилось одно, надписанное ненавистной рукой, с пометкой «срочно», переправленное из коллегии адвокатов. Джип отнесла конверт наверх и понюхала. Чем он пахнет? Невозможно разобрать. Она потрогала ногтями края конверта в местах склейки и опустила его на стол. Вскрыть можно любое другое письмо, но только не это, как бы ни хотелось. Надписав адрес адвокатской конторы Брайана, она решила оставить конверт вместе с другими письмами. В голове мелькнуло: «Какая досада! А если бы