За гранью. Поместье - Джон Голсуорси

– Не надо, Джип! Не суди так строго. Клянусь, что я…

Джип хохотнула и снова отвернулась к зеркалу. Саммерхея опять охватило безумное желание колотиться головой об стену. Он беспомощно промямлил:

– Я всего лишь угостил ее чаем. Что такого? Она моя кузина. Это же пустяки! Почему ты обо мне сразу думаешь самое худшее? Она хотела посмотреть мою контору. Что такого? Я не мог отказать.

– Твою пустую контору? Не надо, Брайан, ты просто жалок. Мне тяжело тебя слушать.

Получив этот удар хлыстом, Саммерхей повернулся и сказал:

– Значит, тебе приятно думать обо мне худшее?

Джип на секунду оставила волосы в покое и повернулась к нему.

– Я всегда говорила тебе, что ты совершенно свободен. Думаешь, я не чувствовала, что это продолжается уже несколько месяцев? Просто наступает момент, когда гордость встает на дыбы, вот и все! Не лги мне. Пожалуйста!

– У меня нет привычки лгать, – сказал Брайан, все еще не уходя. Жуткое ощущение тупика, опутавшей его сети, которую он не в силах был разорвать и, как смутно догадывался, сплел сам, позволив себе это проклятое сближение, глупо скрыв его от Джип, все больше сковывало его с каждой минутой. Как объяснить ей простую истину, что он по-настоящему любит только ее одну?

– Джип, клянусь, между нами ничего не было, лишь один поцелуй, да и тот…

Дрожь пробежала по телу Джип от макушки до пят.

– О-о, прошу тебя, уйди!

Брайан подошел и положил ей руки на плечи:

– На самом деле я люблю только тебя. Клянусь! Почему ты мне не веришь? Ты должна мне поверить. Нельзя быть такой злой. Это глупо. Глупо! Подумай о нас, подумай о нашей любви, подумай…

Ее взгляд оставался холодным как лед. Брайан убрал руки и пробормотал:

– Ох, ты ужасно горделива!

– Да, гордость – это все, что у меня осталось. Тебе повезло, что у меня есть гордость. Ты можешь уйти к ней, если хочешь.

– Уйти к ней! Это нелепо! Я не смог бы… Если хочешь, я никогда больше не буду с ней встречаться.

Джип отвернулась к зеркалу:

– Ах, оставь! Что толку?

Для человека, избалованного жизнью, нет ничего трагичнее, чем неверие в его самые искренние чувства. В эту минуту Саммерхей ни капли не кривил душой. Диана ничего для него не значила! Если она решила приударить за ним, то как он мог этому помешать? А Джип ничего невозможно объяснить! Какой ужас! Какое чудовищное непонимание! Как это несправедливо и нелогично с ее стороны! А все почему? Что такого он сделал, чтобы она полностью потеряла доверие к нему, начала считать его дешевкой и прохвостом? Разве он виноват в том, что кузина его поцеловала? Проявляет к нему интерес? Разве он виноват, что родился мужчиной? Нелогично, несправедливо, мелочно! Бросив на Джип яростный взгляд, он наконец вышел.

Спустившись в свой кабинет, Брайан плюхнулся на диван и отвернулся к стене. Вот дьявольщина! Но не прошло и пяти минут, как собственный гнев показался ему ребячеством и рассосался, оставив после себя только убийственный, ледяной неотступный страх. Он столкнулся не со случайной вспышкой эмоций, а с истинной природой Джип, гордостью и маловерием, но при том – с глубиной и цельностью ее любви. Ей был нужен только он, а вот ему хотелось и шло в руки много чего еще. Брайан воспринимал эту мысль смутно, как часть опутавшей его сети и болезненного желания наклонить голову и пробить лбом дорогу на свободу невзирая на препятствия. Что его ждет? Как долго будет продолжаться такое положение дел? Он вскочил и, заложив руки за спину, откинув назад голову, принялся мерить кабинет шагами. Время от времени он потряхивал головой, словно хотел сбросить с шеи невидимые колодки. А теперь еще Диана! Он пообещал, что больше не будет с ней встречаться. Но насколько это реально после ее поцелуя и брошенного на прощание взгляда? Что он мог теперь сделать? Что сказать? Как можно оборвать отношения безо всякого предупреждения? Вспомнив лицо Джип, он похолодел. Ох как же все дурно! Ведь должен быть какой-то выход. Не может не быть. Ибо, когда погибель вдруг замедляет свой бег по дебрям жизни, поворачивает за деревьями свою темную расплывчатую тушу с бледными щеками и с пугающей быстротой демонстрирует свою загадочную реальность, то глуп тот, кто признает, что посмотрел в ее черные глаза и ничего не сделал.

Глава 9

Джип не выходила из комнаты, занимаясь всякими мелочами, как делает женщина, когда бывает особенно несчастна: пришивала к предметам гардероба тусклые ленточки, протирала кольца. Бес, вселившийся в нее с утра, получив желаемое, незаметно улизнул, оставив после себя прежнюю тоску. Джип исколола любимого словами и взглядами, находя в этом удовлетворение, и теперь горько сожалела. Чем это помогло? Какое принесло утешение? Разве могут мстительные уколы излечить глубокую рану, ноющую в душе язву? Можно ли исцелиться, причиняя боль тому, кого любишь? Если бы Брайан сейчас поднялся и подал какой-нибудь знак, она бы бросилась ему на шею, однако шел час за часом, а он все не приходил. Джип, вконец подавленная, тоже не спускалась вниз. Стемнело, но она не задернула шторы, находя грустное развлечение в наблюдении за тем, как ветер гонит листья по освещенному луной саду. Дочь прибежала с новостями. Ветер повалил дерево, она на него залезла, насобирали две корзины желудей, и свиньи тут же все съели. Ее чуть не унесло ветром, Бетти пришлось ее догонять. Байрин гуляет по кабинету, но такой серьезный, что лишь разок ее поцеловал.

Когда дочь ушла, Джип открыла окно и подставила лицо ветру. Ах, если бы ветер мог очистить ее сердце от боли, которую она ощущала, сколько бы Брайан ни притворялся, что жалеет и любит ее! Такие женщины, как она – сомневающиеся и неуверенные в себе, – не способны к восстановлению однажды до основания пошатнувшегося доверия. Гордая натура, всю себя отдавшая любви, не может довольствоваться половинчатой любовью. Джип от рождения была слишком сомневающейся, гордой и придирчивой, но в то же время отдалась любви без остатка. Она, боявшаяся любви, сопротивлялась ей до последнего, прежде чем та унесла ее, как горный поток. С тех пор Джип жила одной любовью, целиком отдавала ей себя и то же самое хотела получать в ответ, при этом совершенно точно зная, что никогда не получит всего полностью.

Он назвал это пустяком! Хорош пустяк – месяцами думал, пусть и немного, о другой женщине. Джип