За гранью. Поместье - Джон Голсуорси

и возобновила свои горькие странствия, пока не дошла до Бери-стрит. Свет погашен, никаких признаков жизни. Какая разница? Ей не хотелось заходить в дом, она не смогла бы усидеть на месте, лучше уж продолжать ходьбу. Джип откинула вуаль, чтобы дышать свободнее, горло душили спазмы.

Она шла под деревьями Грин-парка с остатками листвы, отливающей при свете фонарей медью, как волосы этой девушки. Разум посещали мучительные видения. Пустая адвокатская контора. Их флирт, замеченный всего лишь краем глаза. Между тем они уже могли обменяться сотнями поцелуев, тысячами признаний в любви! Ей Брайан, конечно, будет лгать. Он уже лжет своим поведением! Чем она заслужила такое отношение? Ощущение причиненной несправедливости стало первой отдушиной для разума, затуманенного горем, первой четко выраженной эмоцией. Джип не дала ни одного повода, чтобы Брайан что-то от нее скрывал. После того вечера на берегу моря, когда он пришел к ней через залитый лунным светом сад, Джип не задержала взгляд ни на одном мужчине, не думала ни о ком, кроме него, и не собиралась впредь! Слабое, однако, утешение. Теперь она шла по дорожке Гайд-парка, наискосок пересекавшей газон. Набравшись решимости, сосредоточившись, она стала искать в памяти признаки и доказательства того, когда именно Брайан изменил свое отношение к ней. И ничего не находила. В его поведении ничего не менялось, совсем ничего. Выходит, любовь можно исполнять, как театральную пьесу? Разыграть страсть или – что еще хуже! – целуя ее, думать о другой?

Сзади послышалось шуршание листьев. За ней по тропе увязался юнец, как видно, охочий до женской ласки. Он восторженно пыхтел. О господи! Какая ирония! На душе Джип было слишком мерзко, чтобы обращать на него внимание, она даже не заметила, как вышла на главную дорожку, где незнакомец отстал от нее. Любовь! Почему она настолько подчинила Джип, что такой пустяк – да, пустяк! – как прогулка Брайана по улице с другой женщиной, заставляет ее так страдать? Джип вышла из парка с противоположной стороны. Куда теперь? Забиться дома в нору и предаться унынию? В Паддингтоне удалось сесть в отходивший поезд. В вагоне сидели другие пассажиры, дельцы из сити, юристы из таких же контор, где она побывала. Джип была рада их обществу, рада шуршанию вечерних газет, невозмутимым лицам и взглядам, проявлявшим к ней сдержанный интерес, рада носить маску, лишь бы бурные чувства не прорывались наружу. Однако пассажиры мало-помалу покидали вагон, чтобы пересесть в машины или прогуляться до дому пешком, она осталась одна смотреть на пустынную речную гладь под луной, кляксой плававшей в юго-западной части неба. Мелькнула сумасшедшая мысль: «А что, если открыть дверь и шагнуть наружу? Один шаг – и полный покой!»

Она поспешно вернулась домой со станции. Моросил дождь, и Джип откинула вуаль, чтобы вечерняя свежесть остудила разгоряченное лицо. Света едва хватало, чтобы различить тропу, ведущую через буковую рощу. Ветер вздыхал, бормотал, шевелил темные ветви, срывал листья, бросая их ей в лицо. От колеблющейся на ветру рощи веяло глубокой печалью, и Джип побежала, взбивая ногами шуршащие кучки еще не успевших напитаться влагой листьев. Мокрая листва прилипала к тонким чулкам, ветер швырял в лицо дождевые капли. На опушке Джип остановилась передохнуть и прислонилась к наросту на буковом стволе. Посмотрев назад, в темноту, где стонал и срывал листья ветер, она наклонила голову, чтобы укрыть лицо от дождя, и вышла на открытое пространство, мысленно готовясь принять невозмутимый вид, когда вернется домой.

Ей удалось незамеченной подняться в свою комнату. Будь у нее какое-нибудь снотворное, она бы, не раздумывая, приняла его. Любые средства хороши – лишь бы избавиться от этой ноющей душевной боли! Джип развела огонь и, нахохлившись, сидела у камина, прислушиваясь к шуму ветра в тополях. В памяти всплыли строчки песни, которую пела девушка-шотландка на концерте Фьорсена:

И солнца лишили сердце мое,

Зажали в холодные смерти тиски.

Наконец она забралась в постель и заснула.

Утром Джип проснулась с радостной мыслью: «Суббота! Он вернется домой после обеда», – но тут же все вспомнила. О нет! Это уже слишком! Память ужалила так, словно в душу вступил бес упрямой гордости и начал нагнетать мрак с каждым новым часом утра. После обеда, чтобы Брайан не застал ее дома, Джип распорядилась оседлать кобылу и верхом в одиночку отправилась на холмы. Дождь прекратился, но с юго-запада по-прежнему дул сильный ветер, все небо от горизонта до горизонта покрылось белыми и серыми рваными клочьями, отчего казалось, будто над грудами облаков и просветами ледяной синевы проплывают клубы серого дыма. Кобыла накануне не покидала конюшни и пустилась в классический галоп по мягкой почве, несущий всадницу словно по воздуху. Только топот копыт, ошметки травы из-под ног лошади да встречный ветер выдавали, что Джип не стоит на месте. Она не натягивала вожжи целых две мили и остановилась лишь на краю плоского холма. Отсюда открывался широкий вид на рощи Уиттенхема на другом конце долины, высокие леса над рекой на востоке, осеннюю землю на юге и западе под странным, изорванным небом, выцветшую траву, голые поля, быстро редеющую серую, желтую и коричневую листву деревьев. Но весь этот простор, ветер, небо, дождевая свежесть и далекие разноцветные пятна не могли изгнать из сердца Джип боль безысходности и порожденного ею беса.

Глава 8

Есть мужчины, которые независимо от того, насколько преуспели в деньгах или в любви, не могут жить без азартных игр. Они могут иметь глубокую привязанность, но стоит судьбе поманить их, предлагая рискнуть, и устоять перед искушением не в силах.

Саммерхей любил Джип: она не наскучила ему ни физически, ни духовно, – считал даже, что так будет всегда, и все же несколько месяцев вел рискованную игру, которая вчера достигла критической точки. Садясь в поезд, чтобы вернуться к возлюбленной, Брайан чувствовал себя неспокойно, а так как терпеть не мог душевные волнения, попытался отвлечься на что-нибудь другое, однако потерпел полную неудачу. Оглядываясь назад, он не мог определить, в какой момент начало слабеть его сопротивление. Когда тебе выказывает знаки внимания женщина, сама привыкшая их получать, бывает трудно устоять. Его троюродная сестра тоже была азартным игроком. Брайан относился к ней с меньшим уважением, чем к Джип. Диана не трогала его душу, как это делала Джип, и была наполовину менее привлекательна. Но она – черт бы ее побрал! – обладала способностью периодически кружить ему голову, вызывать странный зуд и легкое восхищение, но главное – что опаснее