Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

запястьях по тонкому золотому браслету, на указательных пальцах обеих рук по перстню с египетской бирюзой. От жены корабела сильно разило корицей. Если рядом с ней закрыть глаза, появляется впечатление, что находишься в кондитерской. Жена обошла остов судна, а в то время только начали устанавливать шпангоуты, поглядела высокомерно и презрительно на меня, что-то сказала своей рабыне, пожилой затюканной женщине, которая льстиво заулыбалась и закивала головой мелко, как курица, клюющая пшено, и величаво удалилась, не уделив ни толики внимания мужу. Мне показалось, что это обрадовало его. Старая супружеская пара — это особый вид изощренного садомазохизма.

Уверен, что такая жена была дана Абиэле в наказание за его грехи, особенно передо мной. Я сразу предупредил, что делать будем так, как надо мне, а не как правильно по его мнению. Кораблестроитель снисходительно улыбнулся и согласился: любое корыто за ваши деньги! Первая перепалка случилась при выборе дерева для киля и других элементов подводной части судна. Я остановился на тисе. Это дерево часто встречается в окрестностях Сора. Древесина не гниет, очень твердая и ядовитая, не по вкусу самым разным древоточцам и не годится на дрова, а мебель сейчас изготавливают редко, поэтому рубят по большей части на продажу в Египет, где из тиса делают саркофаги. Готовых тисовых балок и досок не было, пришлось заготавливать и ускоренно сушить в специальных длинных помещениях, отапливаемых печами с двух коротких торцов, благо здесь такие имелись. Это сразу удорожило работы, но сдавать назад я не собирался, только немного подзакатал губу: хотел построить двухмачтовое судно грузоподъемностью тонн восемьдесят, а в итоге остановился на одномачтовом на пятьдесят. Точнее, у меня в уме было несколько проектов, в том числе и еще меньше. На что денег хватает, то и строю.

Выбрал небольшой фолкстонский тендер, которые в восемнадцатом веке использовали английские контрабандисты в проливе Ла-Манш для перевозки запрещенных грузов на материк и обратно. Исторический вариант отличался от шлюпа более широким корпусом (два с половиной против трех с половиной к одному), короткой мачтой, пригодной для постановки прямого паруса, горизонтальным бушпритом для поднятия не одного, а двух и более кливеров, и низким надводным бортом. Я спроектировал гибрид этих двух типов: вариант длиной четырнадцать метров и шириной три с половиной, то есть соотношение четыре к одному, увеличив скоростные качества за счет живучести, и подняв борт, чтобы труднее было забраться с галеры. Средиземное море — не Северная Атлантика, здесь жутких штормов с высоченными волнами не бывает. Зато хорошая скорость и высокий надводный борт могут спасти жизнь. Корпус разделил на четыре водонепроницаемых отсека, из которых два средних были грузовыми трюмами, изнутри обшитыми досками из ливанского кедра. Такие же, только толще, пошли на надводный борт и палубу. На полубаке сделали кабестан, а к мачте присоединили с носа и кормы по грузовой стреле, чтобы одновременно работать на два трюма. В двойном дне поместили тяжелый балласт и провели туда деревянные трубки, соединенные кожаными рукавами и покрытые битумом, для откачки воды с помощью ручного насоса, который все еще не изобрели. В очередной раз покажу его предкам. Не уверен, что приживется, не доросли технически. На полуюте, подвесив к заваливающимся, деревянным шлюпбалкам и установив на кильблоки, закрепили четырехвесельную лодку для поездок на берег. Руль сделали навесной, поворачиваемый с помощью простого шеста-румпеля, проходящего над палубой полуюта. Перед местом рулевого установили деревянный нактоуз, в котором будет магнитный компас.

Изготовил навигационный прибор сам. У литейщика бронзы заказал чашу и крепления. Местное стекло было мутным, поэтому пришел к мастеру с уже готовой смесью, состоявшей из одной части буры (тетраборат натрия), двух оксида свинца и одной шестой оксида кобальта. Набрал компоненты по пути в Сор. Засыпал его в тигель, сформировав в виде конуса, вершина которого была на уровне середины емкости. Поставили в разогретую печь. Обычное стекло при добавке соды делают при температуре полторы тысячи градусов, а для моего хватило девятисот. Как только из спекшейся смеси перестали выделяться пузырьки, вылил ее из тигля тонким слоем на стальную пластину. После чего вернул в начавшую остывать печь для отжига — медленного охлаждения, которое делает стекло тверже. Стекольщик внимательно наблюдал за мной, а когда увидел результат, ахнул и предложил продать ему секрет или создать совместное производство. Я пообещал подумать. На самом деле секрет продавать, конечно же, не собирался. Решил, если не получится с флотом, осяду где-нибудь, где есть хороший кварцевый песок, и заведу в очередной раз мастерскую по производству прозрачной разноцветной тонкостенной стекольной продукции высокого качества методом дутья. Пока что отливают в формы и делают толстым, мутным и зеленым или красновато-коричневым.

Пока собирали и обшивали корпус, я заказал паруса из трехслойной толстой шерстяной ткани. Затем их пропитали смесью из смальца (половина), пчелиного воска (две пятые) и живицы из ливанского кедра (одна десятая). Так дольше прослужат. После чего их еще и покрасили в серый цвет с более темными пятнами, чтобы сливались с морем и небом, были менее заметными днем и ночью. Параллельно накупил пеньковые лини с длиной окружности до двадцати пяти миллиметров, перлини от ста до ста пятидесяти, кабельтовы от ста пятидесяти до трехсот пятидесяти. Есть еще каната от трехсот пятидесяти, но мне такие не нужны. Для якорей я заказал три кабельтова длиной метров сорок и диаметром сто восемьдесят миллиметров. Все были просмолены, чтобы не гнили. Три якоря изготовили из твердых тяжелых камней. Их обтесали на манер якорей Холла, чтобы лапы лучше цеплялись за грунт, и сделали отверстие в центре, через которые продели штоки из тиса, способные отклоняться, чтобы под водой торчали верхним концом под углом к дну. Восемь длинных весел для маневров на рейде и в порту сделали из белого ясеня. Это дерево очень легкое и гибкое

Прошло четыре месяца. Тендер был достроен, основательно покрыт битумом в подводной части снаружи и внутри и вдобавок покрашен в серый цвет с более темными пятнами в надводной, включая мачту. Всевидящее око на носовой части — обязательный атрибут финикийских кораблей — я рисовать не стал. Толку от него никакого. Отказался и от традиции окропить судно кровью красивой рабыни. Девушке перерезали горло, сливали кровь в чашу и потом обрызгивали корпус. Финикийцы уверены, что жертва будет охранять судно. Наверное, из чувства благодарности, что ей была оказана такая честь — сдохнуть раньше времени.

На начальном этапе жители города приходили, чтобы посмеяться над чужеземцем, который ни черта не понимает в кораблестроении. По мере продвижения работ критиков