Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

становилось все меньше. Судно обретало красивые обводы, становилось похожим на быстроходные галеры. Кто действительно был в теме, понимали, что тендер быстроходнее и при этом, благодаря незнакомому им, судовому набору, крепче, чем финикийские «круглые» корабли. Даже вечно недовольный Абиэла перестал вякать и начал спрашивать, что и зачем нужно? Я отвечал подробно. Что-то, может быть, поймет и использует, но вряд ли многое, потому что через несколько десятков лет, когда окажусь здесь, ничего рассказанного и продемонстрированного не увижу.

Когда строительство и оснащение тендера, получившего традиционное название «Альбатрос», подходило к концу, я занялся подбором и обучением экипажа. Объявил, что нужны кормчий и шесть матросов, что платить буду выше рынка: первому четыре финикийских серебряных шекеля в месяц, а вторым по три. «Круглые» финикийские суда работают круглогодично, хотя кое-кто предпочитает пересидеть в порту два-три зимних месяца, а вот галеры, как и греческие, бороздят моря в лучшем случае с середины марта до середины ноября. Так что сейчас много моряков сидело на биче, проедая и пропивая заработанное за теплый сезон. Ко мне потянулись желающие разузнать, что надо будет делать, потому что никогда не работали на таких судах, как мое. Я объяснял, что большая часть обязанностей будет, как на «круглом», но иногда надо будет посидеть на веслах, как на галере. Первыми попросился полный экипаж из семи человек под предводительством резкого мужика с мордой отмороженного бандита. Я сразу отшил их, предположив, что хотят перед первым портом захода грохнуть меня и захватить и продать тендер, так сказать, на запчасти. После чего вернуться домой богатыми и счастливыми. Отбирал по одному и только безынициативных и работящих, причем разных национальностей: трое были финикийцами, двое греками и по одному египтянину и филистимлянину. Разбил их на две вахты. В свою взял двух финикийцев и грека, а во вторую под командованием кормчего-финикийца Элулая отдал остальных. Со временем, когда появятся деньги, заменю матросов рабами. Я помню по старым добрым временам, что для финикийцев и греков грохнуть и ограбить чужака — это святое. Вот если бы я был из их города, тогда опасались бы мести родственников.

Выбор, куда и что везти, был легким. Никто из местных купцов не решался доверить мне свой груз, а у меня после закупки запасов продовольствия осталось денег только на тисовые и кедровые доски с большим преобладанием первых, более дешевых. Их закинули в трюм и на следующее утро с северо-восточным ветром силой балла четыре отправились в первый рейс. Перед этим возле тендера вертелась пара человек из компании резкого мужика. Может, просто здоровое любопытство удовлетворяли, может, с другой целью приходили. Поскольку идти нам надо было на юго-запад, я решил сперва рвануть на запад, пока не удалимся от берега на приличное расстояние, а потом повернуть на юг, к дельте Нила. В обоих случаях ветер будет попутным. Если нас собираются захватить, то нападут на галере, которые ходят, касаясь берега веслами одного борта.

Зевак на берегу собралось много. Наверное, интересно посмотреть, как бы будем тонуть. Глядишь, что-нибудь выплывет, прикарманят, точнее, унесут на плече. К их разочарованию, мои матросы, прошедшие недельную тренировку, подняли паруса, и мы без проблем отошли от пирса, а потом, быстро набирая скорость, рванули на запад. Волна была высотой с полметра, поэтому шли легко, медленно покачиваясь с борта на борт. Я стоял на полуюте, любуясь четырехугольными гафельным триселем и гаф-топселем над ним и треугольными стакселем, кливером и кливер-топселем. Пропитанный солью ветер наполнял их и заодно залетал мне в ноздри как бы плотными комками. Я опять был морским волком, нет, волчарой-мореманищем, и прямо таки чувствовал, как моя грудь покрывается водорослями, а задница — ракушками.

Глава 11

Все члены экипажа сравнительно молоды, не больше двадцати трех лет. Они еще не закостенели в невежестве, легче переобучить. До этого служили матросами или гребцами, а не рулевыми, поэтому держать курс по компасу научились быстро. Кормчий Элулай тоже быстро освоил, как работать с парусами и командовать матросами. Вахту стоим по шесть часов через шесть. Мои начинаются в полдень и полночь. Время отмеряют песочные часы из мутного стекла. Песок в них темный, хорошо просматривается даже ночью при свете масляной лампы. Рассчитаны на два часа. Я долго бился, пока не подобрал нужное количество песка. Идеальной точности не достиг, чуть отстают, поэтому вахты помаленьку сдвигаются, пока не прибудем в порт, а переходы короткие.

До египетского порта Канопит или по-гречески Канобос, который находится на самом западном рукаве реки Нил и предназначенного для торговли с иностранцами, мы добрались в конце второго дня. Расположен город на холме и обнесен стеной высотой метров шесть и шириной двадцать один шаг, как я насчитал, проходя по тоннелю надвратной башни. Укрепления здесь в первую очередь служат для защиты от паводка, который недавно закончился, оставив слои ила в самых неожиданных местах и вонь, как от сырых половых тряпок. Вдоль берега шел длинный каменный причал, недавно оказавшийся выше уровня воды в реке. На одном участке возились рабы, ремонтируя его. У причала стояли два тростниковых плота с каменными блоками. Две пары грузчиков каждый на своем плоту поднимали один камень вдвоем, переносили к дороге, ведущей к воротам, где складывали в три яруса.

Видимо, кроме речных плавсредств, сплавляемых по течению, в порт сейчас никто не заходит, спросить разрешение было не у кого, поэтому мы с ходу приткнулись к причалу. Грузчики с ближнего плота с радостью отвлеклись от работы, приняли у нас швартовы, накинули на низкие каменные кнехты, похожие на грибы, приплюснутые сверху и частично лишившиеся шляпок. До захода солнца оставалось с час, но так никто из военных или купцов не появился, только несколько зевак пришли посмотреть на необычное судно.

Утром прибыл чиновник-перс в сопровождении двух стражников-египтян. Египет сейчас царство с собственным фараоном под властью шахиншаха, поэтому, как мне рассказали, все хлебные места в приморских городах заняты чиновниками из Хшассы. Предпочтение отдавалось персам, поэтому все шустрые из других народов империи тоже стали ими. Пришедший был толст, медлителен и недоволен жизнью. Поверх белой плотной туники из плотной шерстяной ткани была надета безрукавка из черной овчины мехом наружу, хотя не холодно, как по мне и судя по одежде стражников, облаченных в традиционные набедренные повязки схенти и нарамники — куски ткани с дыркой в центре, напоминающие пончо. На меня перс смотрел, как на врага народа, которого пока нельзя повесить.

Я поздоровался с ним на фарси, который