Худший корабль во флоте - Скайлер Рамирез

Я вскинул бровь. Не каждый, знаете ли, умеет поднимать только одну. Я всегда гордился тем, что у меня это неплохо получалось.

— Коммандер, это серьезное нарушение устава. Достаточное для военного трибунала.

— Вам ли не знать, — пробормотала она себе под нос, но мы стояли так близко, что я услышал. Я решил проигнорировать это. Наверное, первое, что я сделал правильно за весь этот ужасный разговор.

— Коммандер Лин. Между вами и старшиной Джейкобсом что-то происходит? Какая-то романтическая связь?

Уф. Моя пятая ошибка. Судя по гневу и стыду, промелькнувшим на ее лице, я попал в самую точку. Но она яростно замотала головой.

— Сэр. Здесь нет ничего, что должно вас беспокоить.

— Серьезно, Лин? С ним?

Ох-ох. Шестая и, безусловно, моя самая большая ошибка, и я понял это, как только слова сорвались с моих губ.

Ее лицо стало еще жестче, и она шагнула вперед, заставив себя смотреть на меня снизу вверх под более острым углом, прямо в глаза.

— Что, сэр? Злитесь, что это не вы? Заметка от подчиненной-женщины: с самого прибытия вы больше пялились на мою грудь и задницу, чем на лицо, так что вам ли говорить. С кем я решаю… заводить связи, не ваше дело!

Строго говоря, это было неправдой. Романтические отношения Лин с любым подчиненным, включая старшину Джейкобса, были серьезным нарушением флотского устава. То, что я сам безнадежно мечтал о таких же отношениях с ней — еще более серьезное нарушение, учитывая мое положение капитана и ее должность старпома, — сейчас было не к месту. Но как ей об этом сказать? Я был настолько ошеломлен ее дерзким упреком в мой адрес, что лишился дара речи. И вдобавок ко всему, мне было ужасно стыдно.

В смысле, я полагаю, меня не должно было удивлять, что женщина может понять, когда мужчина раздевает ее глазами. Но меня никогда раньше в этом не упрекали, так что, видимо, я обманывал себя, думая, что женщины, на которых я так смотрел, этого не замечали или что я достаточно хорошо это скрывал. К тому же после встречи с Карлой я практически перестал так делать, по крайней мере, с другими женщинами.

Но, очевидно, я ошибался. И мне удалось превратить то, что на самом деле было полу-благонамеренным вмешательством — судя по тому, как Джейкобс заставил ее съежиться в коридоре, было ясно, что любые отношения между Лин и этим грубияном складывались не в ее пользу, — в обвинение в моих собственных действиях.

Это было больно. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, полагаю. Но Лин была права: я потерял всякое моральное право судить ее поступки.

Она не стала дожидаться моего ответа или даже приказа удалиться. Она развернулась на каблуке, распахнула люк и вылетела из моего кабинета в коридор, с силой захлопнув его за собой.

Я поймал себя на том, что смотрю ей вслед на ее удаляющийся зад. Если бы я мог сам себя вырубить, я бы сделал это в тот же миг.

Глава 8

Крюк

— Капитан, мы на позиции в первой путевой точке, — доложила с рулевого поста лейтенант Есаян.

Этим утром мне удалось выйти на мостик без запаха алкоголя. Не потому, что я не напился до беспамятства прошлой ночью. Мои запасы спиртного стремительно таяли. Я предполагал, что на корабле с репутацией «Персефоны» у рядовых наверняка где-то спрятан самогонный аппарат. Но последним, с кем они захотят поделиться его продукцией, будет их капитан. Это становилось серьезной проблемой. Когда я не пил, со мной случались плохие вещи.

Нет, сегодня утром от меня не пахло алкоголем, потому что я не забыл принять одну из таблеток от похмелья, которые прихватил с собой в рундуке. За тысячи лет, прошедшие с тех пор, как человек изобрел алкоголь и пьянство, технологии шагнули далеко вперед, и эти таблетки были, пожалуй, моим любимым изобретением за весь этот период. Они не только довольно хорошо снимали головную боль и тошноту, обычные после попойки, но и умудрялись маскировать перегар, но только если я не забывал принять их перед тем, как начать пить.

Я также побрился этим утром впервые с тех пор, как прибыл на борт. Но это была не моя идея. Хоуг, разбудив меня, ясно дал понять, что если я не побреюсь сам, он окажет мне эту честь… опасной бритвой, которую он держал в чистом медицинском спирте. Кажется, он еще упомянул соль в качестве лосьона после бритья. Я знал, что он издевается — возможно, — но этого хватило, чтобы я предпочел побриться сам.

Этот человек даже умудрился отгладить мою форму. Я был почти оскорблен. Нужно немало потрудиться, чтобы облегающий костюм выглядел мятым и поношенным. Я втайне гордился своими способностями в этой области, пока Хоуг не прервал мою победную серию.

— Благодарю, лейтенант, — ответил я Есаян. Я лишь немного заплетался языком; дурацкие таблетки не решали эту маленькую проблему так хорошо, как мне хотелось бы. — Лейтенант Ингбар… — я правильно назвал имя? — Проведите полное сканирование района, протокол четыре. Как только закончите, перейдем ко второй путевой точке.

Тоска смертная. Серьезно, не было занятия нуднее, чем патрулирование на внешних рубежах системы. Космос огромен, и шансы случайно наткнуться на пирата или контрабандиста в его бескрайних просторах были не просто малы — они стремились к нулю. Все знали, что единственная реальная польза от такого патрулирования — демонстрация флага. Идея заключалась в том, что само присутствие патрульного корабля заставит пиратов и контрабандистов в страхе разбежаться, поджав хвосты.

Мне доводилось иметь дело с пиратами и контрабандистами. Они были не из тех, кого испугает бесконечно малая вероятность того, что единственный патрульный корабль их заметит, не говоря уже о том, чтобы поймать. Да даже если бы и так, не могу себе представить, чтобы кто-то хоть немного устрашился «Фальшивки».

— Капитан, разрешите предложить изменить схему патрулирования? — это было первое, что Лин сказала мне за те три часа, что мы все провели на мостике на дневной вахте. Даже произнося это, она не посмотрела в мою сторону.

Я старался на нее не смотреть, по большей части. Это оказалось куда сложнее, чем следовало. Я был почти уверен, что когда-то в моей жизни самоконтроля у меня было куда больше. В конце концов, я ведь когда-то был