Худший корабль во флоте - Скайлер Рамирез

линейный крейсер с командой в восемьсот душ. Это был крошечный фрегат, и единственное, что было меньше экипажа, — это пространство для этого экипажа. Мы все буквально жили друг у друга на головах.

Джейкобс шел по коридору с одной стороны, а мы с Лин приближались с другой. Увидев нас, он ухмыльнулся и, казалось, расправил плечи, чтобы занять еще больше места в узком проходе. Передо мной внезапно встали два незавидных выбора. Я мог либо уступить ему дорогу, вжавшись в стену коридора, — что для командира корабля было бы прямым нарушением протокола и ужасным прецедентом, — либо пойти напролом, вступить в поединок воли и посмотреть, смогу ли я заставить его посторониться. Если бы он уступил, я бы одержал маленькую победу. Если нет, ситуация могла очень быстро выйти из-под контроля.

Признаюсь, я почти сразу склонился к первому варианту. Уж лучше немного потерять лицо, чем нагнетать обстановку. Но тут я случайно взглянул на Лин и увидел, что она опустила глаза в пол и побледнела на пару тонов. Из уверенной в себе — или, по крайней мере, сердитой — и красивой женщины она превратилась в нечто, очень напоминающее забитую собаку, которую постоянно колотил хозяин. И это преображение заставило мою кровь внезапно закипеть.

За последние полгода я растерял практически все самоуважение. Но вид красивой девушки, которой угрожают, все же сумел разжечь во мне искру праведного гнева. Полагаю, это была последняя крупица чести, которую я не успел в себе задушить.

— А, мистер Джейкобс, — твердо сказал я, когда он приблизился. Его ухмылка не исчезла. — А я как раз надеялся вас встретить.

Теперь он выглядел озадаченным, но сумел сохранить презрительную усмешку, которая, однако, больше не достигала его глаз.

— Ну и что, Мендоза? — воинственно спросил он. Странный ответ. Ну и что — что? Но я подыграл.

— Мистер Джейкобс, вы будете обращаться ко мне «капитан» или «сэр», пока я ваш командир. Кроме того, ваше вчерашнее поведение в моей каюте было совершенно недопустимо. Завтра в 04:00 вы явитесь в столовую и вымоете ее от пола до потолка. Я лично проверю.

На секунду он дрогнул, затем его лицо побагровело.

— Вы не можете… — начал он, но я его прервал.

— Могу, и сделаю, мистер Джейкобс. И если вы не хотите, чтобы это стало для вас ежедневной обязанностью, вы будете очень тщательно подбирать свои следующие слова.

Я и не знал, что во мне это еще осталось, но старые командные привычки, видимо, не исчезают полностью, даже если упомянутый командир превращается в никчемного раздолбая без самоуважения и будущего.

Он нахмурился, но я видел, что он просчитывает все варианты. Теперь мы стояли в коридоре лицом к лицу, и меньше метра отделяло меня от тех тисков-ладоней и предплечий, которые наверняка могли бы вышибить из меня дух. К счастью для меня, он решил не спорить. А затем сделал то, что меня удивило. Он уступил дорогу, отодвинувшись к стене коридора и прижавшись к ней спиной, чтобы мы могли пройти, что я и сделал, стараясь не встречаться с его полным ненависти взглядом.

Я миновал его, за спиной послышались шаги Лин. И тут я услышал нечто совершенно неуместное в коридоре военного корабля. Звук был похож на шлепок. Но не тот, когда кто-то задевает переборку, пытаясь разминуться в тесноте, а тот, который даже мой затуманенный разум почти мгновенно опознал как удар ладони по обтянутому тканью телу, а точнее — по мягкому месту.

Я резко обернулся и по лицу Лин понял, что не ошибся. Джейкобс шлепнул ее по заднице, когда она проходила мимо! Я открыл было рот, чтобы отчитать его, мой гнев нарастал, но тут же увидел умоляющий взгляд Лин и так же быстро захлопнул его. Джейкобс лишь похотливо ухмыльнулся ей в спину.

Я отвернулся и прошел оставшийся путь до своей каюты. Мой старпом все так же плелась позади, словно побитая собака. На этом корабле что-то было серьезно не так. И я собирался выяснить, что именно.

Глава 7

Слишком много ошибок

Мы вошли в приемную моей каюты, и люк за нами закрылся. Я даже не сел и не предложил сесть Лин; я резко развернулся и посмотрел на нее с расстояния в полметра — больше свободного места в этой тесной каморке и не было.

— Итак, коммандер, — сказал я. — Выкладывайте. Что у вас происходит со старшиной Джейкобсом?

Она опустила глаза, отказываясь встречаться со мной взглядом. Долгое мгновение она молчала. Затем покачала головой.

— Ничего, сэр. Это личное. Вас не касается.

Теперь настала моя очередь качать головой.

— Все, что происходит на этом корабле, — моя забота, коммандер Лин.

Это была ошибка. Теперь она посмотрела на меня, в ее глазах горел огонь, а губы были плотно сжаты.

— Правда, сэр? Разрешите говорить свободно?

— Разрешаю.

Моя вторая ошибка.

— При всем уважении… — и почему люди произносят эти слова только тогда, когда в них нет ни капли уважения? — …как вы можете так говорить, когда вам, похоже, наплевать на все, что происходит на этом корабле? Вы хоть понимаете, что за ужином трижды назвали энсина Стивенса не тем именем? Или что наказание, которое вы только что назначили Джейкобсу, для него вовсе не наказание? Эта столовая будет сверкать чистотой к вашему приходу, но я вам гарантирую, что сам Джейкобс и пальцем не пошевелит, чтобы ее убрать.

Я хотел было остановить ее и расспросить об этом подробнее, но не успел вставить слово и упустил момент. Моя третья ошибка. Она продолжала.

— Вам, кажется, наплевать и на себя, и на всех остальных на этом корабле. Вы думаете, я не учуяла запах алкоголя у вас изо рта сегодня утром на мостике? А если учуяла я, то и другие офицеры тоже. Я понимаю, вы можете не уважать себя, но окажите нам любезность и проявите уважение к этому кораблю и его экипажу.

— Вы закончили? — я задал этот вопрос с куда большим гневом в голосе, чем намеревался.

Моя четвертая ошибка.

— Так точно, сэр! — она произнесла это с такой яростью, что я на мгновение лишился дара речи.

Когда я вновь обрел голос, в нем уже не было прежней уверенности.

— Он шлепнул вас в коридоре, не так ли?

Она поморщилась, подтвердив мою догадку.

— Повторяю,