Лесная обитель - Мэрион Зиммер Брэдли

Гай кивнул, вспоминая храброго и веселого юношу, который вытащил его из кабаньей ямы. А общается ли сейчас Кинрик с Эйлан? Если мятежника схватят, Гай сможет спросить у него, как бы ему повидаться с Эйлан наедине.

– О боги, – выдохнул Мацеллий, закрывая за собою дверь в кабинет легата, и поспешил следом за сыном по коридору. – Стар я стал для таких дел!

– Что за чушь! – отмахнулся Гай.

– Легат хочет, чтобы я как-нибудь успокоил местных. «Воспользуйся своими старыми связями», – говорит.

А пожалуй, этот Брут не так уж и глуп, как кажется на первый взгляд, подумал про себя Гай. Об умении Мацеллия находить общий язык с местными племенами в свое время слагали легенды.

– Но мне надоело таскать для других каштаны из огня. Пожалуй, переберусь-ка я в Рим. Я ж невесть сколько лет Вечного города не видел! Или, может, в Египет съезжу, хоть согреюсь в кои-то веки.

– Не говори глупостей, – отчитал его Гай. – А как же мои девочки без деда останутся?

– Да полно, они обо мне и не вспомнят, – отмахнулся Мацеллий. Однако ж видно было, что слова Гая – бальзам на его сердце. – Дочки – они такие; то ли дело – сын.

– Я… знаешь, а может, у меня скоро и сын появится, – неожиданно для себя самого выпалил Гай. Мацеллий сам некогда сообщил ему о том, что Эйлан беременна. Но когда Гай встретился с ней в лесной хижине и увидел младенца, стало ясно, что рождение мальчика держали в строжайшей тайне. Если Мацеллию неизвестно, что Эйлан родила Гаю сына, пожалуй, говорить об этом отцу пока не стоит.

Эйлан снилось, будто она идет по берегу озера в сумерках – не то вечерних, не то предрассветных. Над водой нависала легкая дымка, скрывая противоположный берег; серебрился туман – и поверхность озера тоже отливала серебром; на берег с тихим плеском накатывали легкие волны. Казалось, будто над озером летит песня… и вот из тумана выплыли девять белых лебедиц, прекрасных, как девы Лесной обители, приветствующие луну.

Эйлан в жизни не слышала ничего прекраснее. Она подошла к самой кромке воды, протянула руки, и лебедицы медленно описали круг.

– Возьмите меня с собой¸ я хочу уплыть с вами! – воскликнула Эйлан. Но лебедицы ответили:

– Мы не можем взять тебя с собою, твои одежды и украшения потянут тебя на дно. – Белые птицы поплыли прочь, а сердце Эйлан разрывалось от боли утраты.

Эйлан совлекла с себя тяжелые одеяния, покрывало и плащ, сняла золотой торквес и браслеты Верховной жрицы. Тень ее замерцала на воде – и обрела очертания лебедя. Эйлан бросилась в озеро…

Серебристые воды сомкнулись над ее головой… и тут она проснулась – в знакомом бревенчатом домике Лесной обители. Светало. Эйлан села на постели, протирая глаза. Не в первый раз снились ей озеро и лебеди. И с каждым разом возвращаться было все труднее. Молодая женщина никому не рассказывала о своей тревоге. Она – Верховная жрица Вернеметона, а не какая-нибудь малолетняя глупышка, чтобы испугаться непонятного сна. Но с каждым разом сон казался все более живым, ярким и осязаемым, а та роль, что она играла наяву, при пробуждении, – все более иллюзорной.

Кто-то гулко колотил в дверь. Как ни странно, стучали в калитку ее садика. Словно бы издалека донесся протестующий голос молодой жрицы-привратницы:

– Что ты о себе возомнил, грубиян этакий? Явился из ниоткуда, свалился как снег на голову – и требует встречи с Верховной жрицей, да еще в такой час! Ступай прочь!

– Прощения прошу, – прогудел гулкий бас. – Она ж для меня по-прежнему молочная сестренка, а не Верховная жрица. Молю, спроси у нее, не согласится ли она поговорить со мною!

Эйлан закуталась в накидку и выбежала на крыльцо.

– Кинрик! – воскликнула она. – А я думала, ты где-то на севере! – Она остановилась как вкопанная. Кинрик держал на руках темноволосую малышку лет двух-трех: она крепко обвила ручонками его шею. Вторая девчушка, годов пяти от роду, пряталась у него под плащом. – Это твои?

Кинрик покачал головой.

– Это дети одной несчастной женщины. Я пришел умолять тебя приютить их во имя Великой Богини.

– Приютить? – недоуменно повторила Эйлан. – Но почему?

– Потому что они в этом нуждаются, – отвечал Кинрик, как будто речь шла о самой обычной услуге.

– Я имею в виду, почему здесь? У них что, никакой родни нет? Если это не твои дети, то почему ты за них в ответе?

– Их мать – Бригитта, королева деметов, – неохотно признался Кинрик. – По смерти мужа она попыталась заявить о своих правах на королевство, и теперь она – пленница Рима. Мы опасались, что если ее дочери угодят в руки римлян, их ждет участь заложниц – или чего похуже.

Эйлан смотрела на девочек и думала о своем собственном сыне. Она всей душой сочувствовала их матери, но что скажет Арданос? Сейчас Эйлан как никогда нуждалась в совете Кейлин, но старшая жрица уехала в Летнюю страну к Священному источнику.

– Ты же понимаешь, они еще слишком малы, чтобы служить Богине.

– Я прошу лишь, чтобы вы приютили и укрыли их у себя! – начал было Кинрик. Но не успел он договорить, как за калиткой опять послышался шум.

– Госпожа, к Великой жрице нельзя. У нее гость.

– Тем больше причин мне быть рядом с нею, – возразил женский голос, и в сад вошла Диэда. При виде Кинрика она вскрикнула; он порывисто обернулся к ней. Диэде рассказали о похождениях Кинрика, когда она вернулась с Эриу, а вот теперь она увидела возлюбленного воочию – впервые за много лет. Она побледнела как полотно – и тут же снова жарко вспыхнула до корней волос.

– Это не мои дети, не мои! – запротестовал Кинрик. – Королева Бригитта отослала дочерей сюда, прося для них убежища.

– Значит, их нужно отвести в Дом дев, – промолвила Диэда, овладев собою, и протянула руку. Но она по-прежнему не сводила глаз с Кинрика.

– Погоди, – промолвила Эйлан, – я должна подумать. Лесная обитель не может себе позволить впутываться в политику.

– То есть без дозволения римлян ты и шагу ступить не можешь? – презрительно бросил Кинрик.

– Тебе легко насмехаться, – начала Эйлан, – но не забывай, что Лесная обитель еще стоит только по милости тех самых римлян, от которых ты готов отмахнуться. Нам следует хотя бы посоветоваться с архидруидом, прежде чем мы ввяжемся во что-то такое, что можно расценить как поддержку мятежников.

– С Арданосом? – сплюнул Кинрик. – А почему не с легатом в Деве? Может, нам съездить к наместнику