Лесная обитель - Мэрион Зиммер Брэдли

– Хорошо, хоть на это у них ума хватает, – пробормотал Гай себе под нос. – Жаль, что их доводы не распространяются на долг перед императором!

Сенара продолжала весело щебетать, словно не расслышав его замечания. Не пытается ли она скрыть за беспечной болтовней страх? – подумал Гай. Но его слишком чаровала музыка ее голоса, так что в слова он не особо вдумывался. Девушка дышала простодушием и невинностью, как Эйлан на заре юности.

– Конечно, в Лесной обители меня грешить не заставляют, там живут добрые, хорошие люди, но я хочу быть истинной христианкой и попасть на Небеса. А вот судьба мученицы меня пугает! Я раньше ужасно боялась, что мне прикажут умереть за веру, как какая-нибудь из святых, о которых рассказывала матушка; я тогда была совсем крошкой, но кое-что помню – хоть и смутно. Ну да власти больше не преследуют христиан… – Сенара замялась. Гай пытался подобрать слова для ответа, но девушка уже продолжила: – На самом-то деле сегодня вечером отец Петрос говорил обо мне. Некоторые из прихожан знают, что я служу в языческом храме, и презирают меня за то, что я не ухожу оттуда, – но отец Петрос считает, мне можно там оставаться до совершеннолетия.

– А что будет потом? – спросил Гай. – Валерий подыщет тебе хорошего мужа?

– Ой, нет. Я скорее всего вступлю в общину святых сестер. Священники говорят, что в Царствии небесном не женятся, не выходят замуж.

– Какая жалость! – фыркнул Гай. Эту песню он уже слышал. – Я уверен, что святые отцы заблуждаются.

– Нет, что ты! Ведь когда наступит конец света, не след, чтобы душа была запятнана грехом!

– Мне никогда и в голову не приходило побеспокоиться о своей душе – я даже не задавался вопросом, а есть ли она у меня, – с подкупающей искренностью заявил Гай.

Девушка резко остановилась и обернулась к нему в темноте.

– Как это ужасно, – серьезно проговорила она. – Ты же не хочешь попасть в преисподнюю, правда?

– По мне, так странная это религия, если осуждает людей за то, что у них рождаются дети, да и за само действо, детей зачинающее! А что до вашей преисподней, так это наверняка такая же выдумка, как Тартар или Аид! Здравомыслящего человека ею не запугаешь. Неужто ты в самом деле веришь, будто все те, кто нарушает правила отца Петроса, непременно попадут в ад?

Сенара снова застыла на месте. Ее запрокинутое личико белело точно лилия в лунном свете.

– Конечно, верю, – промолвила она. – Подумай же о душе своей, пока не поздно!

Услышь Гай подобную чушь не из уст такой прелестной девушки, а от кого-то еще, он бы просто расхохотался в глаза собеседнику. Богословские рассуждения Юлии вгоняли его в тоску смертную. Но Сенаре он ответил куда мягче:

– Раз уж тебя так заботит моя душа, помоги мне спасти ее.

– Думается, отец Петрос справился бы куда лучше меня, – с сомнением протянула Сенара. Они уже приблизились к началу обсаженной дубами дороги, уводящей к Лесной обители. Девушка остановилась и нахмурилась. – Отсюда я уже сама дойду; тебе дальше нельзя. Тебя того гляди заметят, и тогда меня точно накажут.

Гай схватил ее за плечи и не то шутливо, не то умоляюще проговорил:

– И ты позволишь мне уйти, так и не попытавшись спасти мою душу? Нам обязательно нужно увидеться снова!

Сенара явно встревожилась.

– Не след мне это говорить, – быстро шепнула она. – Но я каждый день в полдень отношу еду отцу Петросу. Если тебе случится оказаться в хижине… наверное… мы могли бы побеседовать.

– Тогда ты всенепременно спасешь мою душу, если ее еще можно спасти, – отозвался Гай. До так называемой души ему дела не было, но ему отчаянно хотелось еще раз встретиться с Сенарой.

– Я тебя никогда больше не увижу… – Эйлан резко отвернулась от Кейлин и устремила отрешенный взор на сад.

– Что за глупости! – воскликнула Кейлин. Слова Верховной жрицы отозвались в ее сердце страхом, но страх обратился в гнев. – Теперь и тебя одолевают вздорные предчувствия… Ты же сама хотела, чтобы я поехала в Летнюю страну!

Хрупкие плечи Эйлан дрогнули.

– Не я, не я. Это Богиня вещала моими устами, и я знаю, что нам должно исполнить Ее волю. Но ох, Кейлин, теперь, когда время пришло, как же мне тяжко!

– Еще бы не тяжко! – раздраженно бросила Кейлин. – Только вот покинуть тебя и все, что я люблю, выпало мне. Ты уверена, что это вещала Богиня, а не Арданос нашептывал тебе на ухо? Он только и мечтал о том, чтобы разлучить нас, с тех самых пор, как я принудила его вернуть тебе сына!

– Да, наверное, Арданос остался доволен, – прошептала Эйлан, – но ты вправду веришь, что это его рук дело? Неужто все, что я здесь созидала, это ложь?

В словах ее звучала такая боль, что гнев Кейлин разом угас.

– Родная моя, хорошая… девочка моя! – Она погладила Эйлан по плечу, и та порывисто кинулась ей в объятия – не проронив ни слова, хотя щеки ее были влажны от слез. – Ну что мы ссоримся точно дети, когда времени у нас в обрез! Бывают минуты, когда могущество богов пылает ярко, как солнце, а потом сгущается тьма, и кажется, что свет – это только сон. Так повелось от века. Но я верю в тебя, любовь моя.

– Твоя вера придает мне сил, – прошептала Эйлан.

– Послушай, – промолвила старшая жрица. – Мы же расстаемся не навсегда. Когда-нибудь в старости мы еще посмеемся над нашими страхами.

– Я знаю, мы будем вместе, – медленно проговорила Эйлан. – Но в этой или в иной жизни, я не вижу.

– Госпожа, – крикнул от ворот Гув. – Носильщики ждут.

– Тебе пора. – Эйлан выпрямилась, снова преобразившись в Верховную жрицу. – Мы обе призваны служить Владычице там, куда Она нас направляет, хотим мы того или нет.

– Все в порядке. Я вернусь, вот увидишь, – грубовато проговорила Кейлин, быстро обняла подругу напоследок и тут же разомкнула руки.

И Кейлин пошла к носилкам, зная, что если оглянется на Эйлан, то разрыдается на глазах у младших жриц и мужчин, а этого ни в коем случае допустить нельзя. Только укрывшись за занавесями, она дала волю слезам.

Почти всю дорогу до Летней страны Кейлин предавалась мрачным раздумьям. Непогодилось, дождь лил не переставая. Настроение старшей жрицы отнюдь не улучшилось от того, что ехать пришлось на носилках, а такой способ передвижения она терпеть не могла.

Ее сопровождали жрицы, отобранные для служения в новой обители, – в большинстве своем совсем юные девушки: все