Немезида ночного ангела - Брент Уикс

Может быть, Элена спасала не только целый мир, когда решила оставить меня одного. Может быть, она видела, что я никогда не стану хорошим отцом, что я когда-нибудь неизбежно погублю мое дитя.

Да и воспитать ребенка я бы точно не смог. Что я в этом смыслю? Ведь у меня самого отца не было. Разве можно научить тому, чего не знаешь сам, когда внутри тебя одна лишь зияющая пустота? Наверное, у других это получается, если они выросли относительно здоровыми и сумели заполнить все дыры в своей человечности. А я? Что я знаю о детях? Я даже не знаю, что значит быть человеком.

Лучшее, что я могу сделать для этого ребенка… для моего сына, давайте не будем беречь мои чувства недомолвками… лучшее, что я могу сделать для моего сына – это бросить его. Как мой отец бросил меня.

Но не просто бросить. Я не могу оставить его с кем попало. Так поступил мой отец. Я знаю, что не могу оставить ребенка с Рефа'имом. Не могу оставить его там, где он превратится в подобие этого чудовища.

Если бы вместо Дарзо меня взял под крыло Неф Дада, каким бы я стал? А ведь я и без того ужасен. Рефа'им намекал, что хочет превратить моего сына в оружие. Взять воина, отсечь у него все неэффективное, все человечное, и оставить ровно столько, чтобы он был верен ему. Улицы заставили меня запрятать мою человечность как можно глубже, а затем и пожертвовать немалой ее частью. Но даже в худшие минуты рядом со мной были люди, в которых оставалась хотя бы капля порядочности: Мамочка К и Дарзо, – а потом появились и те, в ком порядочности было гораздо больше: граф Дрейк с его женой, Илена, Сэра и Мэгс. Во что бы я превратился без них?

Во что превратится мой сын, если его воспитают люди, которые будут бить его, лишать еды, мучить и которые убьют его, если он вырастет не таким, как им хочется?

Я не позволю, чтобы это произошло. Я сделаю все, чтобы остановить их.

Все.

Знаете, чего мне не хватает? Кого-то, кто рассказал бы мне, как работает вся эта магия. В особенности моя связь с ка'кари, как она выбирает жертву, чтобы меня воскресить, может ли избранный ею человек отказаться, и действует ли эта магия на детей.

Я жду.

Кхе-кхе.

«Знаешь, чего мне не хватает? Кого-то, кто рассказал бы мне, как работает…»

~– Я услышал тебя с первого раза. Сейчас мне нельзя тебе об этом рассказывать. И еще долго будет нельзя.~

Ну конечно.

«„Долго будет нельзя“? Ну да, ну да. Мы оба знаем, что не будет у нас никакого „долго“. Наш союз с самого начала был недолговечным».

~– Допустим. Но у меня есть правила.~

«Да, да. Ты уже говорил. Наверное, мне пора завести свои».

Об этом подумаю позже. Сейчас я должен увезти моего сына подальше от этих людей. А потом я увезу его подальше от самого себя. Чтобы мое присутствие не угрожало его жизни.

Я заставлю Логана принять его обратно. Сделаю все, чего бы это ни стоило. Но сейчас мне нужно выкрасть мальчика у Рефа'има.

Вот только как?

Внезапно, будто моя голова только и ждала этого вопроса, в ней формулируется план. Но вы не подумайте, это не хороший план.

В одном Рефа'им был прав: чтобы совершить нечто стоящее, я должен быть готов подвергнуть тех, кого люблю, смертельной опасности. Чтобы спасти моего сына, мне придется им воспользоваться.

И в эту секунду я замечаю кое-что странное. Дверь вдруг приоткрывается, и один из стерегущих меня гвардейцев – тот, что стоял к ней ближе всего, – исчезает, словно его оттащила назад гигантская рука. Сразу после этого в карцер входит другой гвардеец, а большая, скрипучая дверь закрывается – беззвучно, как по волшебству.

Хотя «как», наверное, лучше опустить.

Потому что я знаю этого нового гвардейца. Одет он в точности, как и все остальные. Но это – Жасмин Жаквет, крепыш из Тактической группы особого назначения.

Я вмиг узнаю его и отвожу взгляд, чтобы не выдать, однако за эту секунду он явно успевает расстроиться, что я вообще на него посмотрел.

Остальные гвардейцы тем временем продолжают неотрывно следить за мной, будто я все еще опасен.

Есть только одна причина, по которой группа Часовни могла сейчас заявиться в карцер. Они хотят меня спасти.

Хотя нет, не так. Возможно, они хотят меня убить – боятся, что я заговорю.

Как бы там ни было, группа мне сейчас мешает. Мне не нужно, чтобы меня спасали. Это противоречит моему плану.

Да, тому ужасному плану, который я придумал несколько секунд назад.

Но меня внезапно лишают выбора. Один из гвардейцев опускает глаза на сапоги Жасмина, которые чуточку отличаются от сапог остальных. Гвардеец с любопытством окидывает взглядом всю униформу крепыша, сам еще не осознавая, что ищет другие отличия.

Что случится, когда он их найдет?

– Эй, – обращаюсь я к другому гвардейцу, который стоит сбоку. – Да нет. Не ты. Я вон с тем уродцем говорю.

Один из них заходится кашлем и прикрывает рот рукой, чтобы спрятать смешок. Теперь все смотрят на меня, поэтому я продолжаю:

– Сбегай за своим хозяином. Скажи ему, что я хочу поделиться с ним парой секретов, но ему нужно прийти сюда сейчас же. Да, я не шучу. Через час от этих сведений не будет никакого проку. Поверь, если не приведешь его побыстрее, он очень разозлится.

Рефа'им, может быть, и разозлится, но Жасмин Жаквет уже в ярости. Он, похоже, не заметил, что я спас ему жизнь, когда отвлек слишком внимательного гвардейца.

– Мерк, – обращается командир к худому солдату. – Ты бегаешь быстрее всех. И его величество уже давно на тебя не срывался. Твоя очередь.

Мерк поджимает губы, затем кивает, салютует и через секунду уходит.

Мне остается только надеяться, что он здорово напугал ведьм из Часовни, стоящих снаружи.

И что среди них нет Ви.

Криков за дверью не раздается – видимо, чародейки хорошо спрятались и спрятали бессознательное тело исчезнувшего гвардейца.

Я начинаю по очереди рассматривать каждого солдата, прикидывать на глаз их рост, стойку, телосложение и то, насколько умело они обращаются с разнообразным оружием, которое держат при себе, однако все это – предлог, чтобы посмотреть наконец на Жаквета и понять, что он собирается предпринять.

Но, не успев перевести взгляд на него, я краем зрения замечаю, как крепыш делает несколько глубоких вдохов, словно к