Немезида ночного ангела - Брент Уикс

– Ты все еще желаешь остаться?

– Желаю? Куда больше мне бы хотелось уйти вместе с вами. Но так мы напомним людям, что и моя жизнь столь же ничтожна.

Селестия печально качает головой.

– Нет, просто тебе хочется показать им, что в мое отсутствие главный – ты. Ты стремишься быстро и изящно поднять свой собственный авторитет. Не так ли?

– Вы видите меня насквозь, ваше императорское величество. Признаюсь: такая мысль меня посещала. Я – чужак при вашем дворе, и если вы как можно раньше продемонстрируете подданным, что доверяете мне, то сильно упрочите мое положение среди знати в западной столице и за ее пределами. К тому же «главным» я стану лишь формально, ведь управлять кораблем будут опытные кормчие, да и место назначения у него только одно… Что я могу сделать не так? – Рефа'им залихватски улыбается императрице.

Она, очарованная, улыбается ему в ответ.

– Что ж, будь по-твоему. Я отдам приказ и сойду на берег. Но предупреждаю – во дворце меня должен ждать очень горячий прием.

– Обязательно, – соглашается Рефа'им, глядя на нее с нескрываемым вожделением. Затем, когда она поворачивается к слугам, он осторожно прибавляет: – Что мне сказать преторианцам?

– А что ты хочешь им сказать?

– Удвоить или утроить вашу стражу?

– Не смеши. Для меня Стерн не опасен. А мои преторианцы понадобятся мне позже, и они должны быть отдохнувшими.

Рефа'им хочет возразить, но сдерживается; наверное, видит, что сейчас не лучшее время испытывать удачу.

– Ты можешь идти, – резко обращается к нему императрица, и Рефа'им незамедлительно направляется к двери.

Но когда он подходит к порогу, императрица громко прибавляет:

– Кайлар сказал кое-что… тревожное. Он сказал, что младенец – его сын.

Я вдруг чувствую, словно у меня в животе открылась сосущая бездна.

С моего места не видно Рефа'има, и я не осмеливаюсь выглянуть, боясь, что он меня заметит. Он медлит долю секунды, а затем с едва заметной насмешкой спрашивает:

– И вы ему поверили?

Не дожидаясь, когда ему позволят уйти, он закрывает за собой дверь.

Эти люди постоянно лгут. В них нет ни капли правды.

Мне стоит убраться отсюда. Что я буду делать? Торговаться с этой женщиной? Что я могу ей предложить? Пригрозить ей? Чем?

Если я собрался что-то делать, то действовать нужно как можно быстрее. Правитель – не хозяин своему времени. Как только императрицу оденут, кто-нибудь сразу же поднесет ей длинный список дел, с которыми она должна разобраться.

Она не обещала, что в обмен на убийство Петарии вернет мне сына. Она обещала только свободу. И это было до того, как я обрубил ее магический поводок.

Я слышу, как она с раздраженным вздохом отгоняет своих костюмерш и камердинера – трех девушек и одного болезненно-тощего мужчину с приклеенными к ресницам перьями.

– Нет, – говорит она, – макияж будем поправлять, пока я говорю с моим секретарем.

Ничего хорошего из этого не выйдет.

Я с грохотом запираю на засов боковую дверь. Бросаюсь к главному входу и проделываю с ним то же самое.

Все замирают, выпрямляются, крутят головами как степные собачки, пытаясь уследить за звуками, и не понимают, почему выходы захлопнулись сами собой. Женоподобный камердинер в страхе всплескивает руками, но императрица поднимает ладонь, жестом веля ему успокоиться.

Вы знаете, что бывает с людьми, которые потратили много времени и денег на свою безопасность, в момент, когда их этой безопасности лишают? Я тоже не знаю. Но вот-вот выясню.

– Ваше императорское величество, – говорю я, возникая посреди комнаты и эффектно кланяясь. – Я выполнил ваш заказ, как мы и договаривались. И пришел обсудить следующий.

– Как вы смеете! – восклицает она, вставая. Судя по неровному цвету лица, костюмерши успели смыть с нее косметику.

– Смею, – осторожно отвечаю я. Разве она только что не говорила то же самое Рефа'иму?

– Убирайтесь! – вопит она.

Я гляжу налево, затем направо – туда, где от замков доносятся шорохи и возня.

– Мм, нет.

– Убирайтесь! – снова кричит она. Судя по возмущению, ей нечасто приходится повторяться.

– Государыня, – говорю я. – Вы спросили меня, на что я готов пойти, чтобы вернуть моего сына. Ответ таков: на все что угодно. Но этот мальчик не только мой сын. Его усыновил верховный король Логан Джайр. Он – ребенок Дженин и Логана, и вы развяжете войну, если не вернете его. Я прошу только об этом: отдайте мальчика мне… или любому из представителей Логана. Дженин Джайр сейчас на корабле; она будет счастлива воссоединиться со своим малышом. Как вы накажете Рефа'има за похищение и за совершенные им убийства – это не мое дело. Одно лишь ваше слово, и все закончится, а вы станете героиней для новой империи Логана и для всего его народа.

– Героиней? – повторяет она, будто я сморозил глупость.

– Если не больше. Я знаю, что вы непричастны к похищению мальчика, но теперь, когда обо всем узнали, у вас наверняка возник соблазн отнять его у Рефа'има и воспользоваться им как разменной монетой в переговорах. Но я могу предложить вам нечто гораздо более ценное.

Императрица снова поднимает руку, чтобы успокоить слуг. Кажется, ее вдруг очаровала моя наглость.

– И что же?

Мне нельзя ей этого предлагать. Так я подтвержу все, что говорил про меня Рефа'им. Но я готов пойти на что угодно, лишь бы уберечь моего сына от ада, уготованного ему этим чудовищем.

– Ваше величество, я предлагаю вам мои услуги. Мою верность. По вашей просьбе я всего за один час разделался с Петарией. Я с легкостью пробрался в ваши личные покои. Вы видите, что в этом мне нет равных. Меня никто не способен остановить. Я могу стать вашим оружием. Вашим клинком в тени. Ни один враг, ни один соперник больше не укроется от вас. Я могу убивать и подделывать улики так, что они будут указывать на любого, кого вы только пожелаете подставить, или же могу оставить место преступления вообще без улик. Я учился у легендарного Дарзо Блинта. Я могу заставить всех думать, что вашему врагу опостылела жизнь и он наложил на себя руки, причем его семья сама скроет все обстоятельства гибели и подтвердит всем вокруг, что его смерть точно была самоубийством. Несчастные случаи, отравления, исчезновения. Я могу провернуть что угодно на таком высочайшем уровне, что вам и не снилось.

– Еще недавно вы говорили: «Будь я проклят, если стану на вас работать». Что же изменилось? – спрашивает императрица.

– О, я не сомневаюсь, что меня ждет проклятие и вечные муки. Но мой сын стоит моей души.