Немезида ночного ангела - Брент Уикс

– Вечные муки вам придется поискать в другом месте. Ваши услуги мне не нужны. Ступайте. И можете поблагодарить меня за великодушие, ведь я готова закрыть глаза на этот ваш… серьезнейший проступок. – Императрица вертит пальцем, указывая на запертые двери.

Если она и боится меня, то ничуть этого не показывает.

Она не понимает. Как она не может понять?

– Ваше величество… Он – мой сын.

Ее брови сначала хмурятся, затем приподнимаются.

– Нет. Теперь он мой. Сыном он мне не будет. Но он – мой.

– Ваше величество, вы не имеете ни малейшего представления о том, что сейчас делаете.

Она мельком смотрит на костюмерш и камердинера, поднимает руку, как будто снова просит их ничего не предпринимать. Затем снисходительно поворачивается ко мне.

– Я не имею ни малейшего представления? Что ж, сейчас посмотрим. Вы знаете, Кайлар, почему из всех претендентов я избрала моим королем Запада именно Рефа'има?

– Э-э-э… – Я думал, что он просто очаровал ее, но теперь интуиция подсказывает, что все намного хуже.

– Потому что он принес мне этого ребенка. Мальчика, который в худшем случае станет заложником, гарантирующим хорошее поведение Логана и его восходящей империи, а в лучшем случае даст мне возможность свести на нет угрозу со стороны Часовни, которая вдруг стала чересчур воинственной. Эти козыри уже в моих в руках, а вы предлагаете мне обменять их на услуги… наемного убийцы. И после этого говорите, будто у меня нет ни малейшего представления о том, что я делаю?

Теперь все стало очевидно. Для меня похищение было невероятной трагедией. А для нее – обычным политическим ходом.

Возможно, именно в ее голове изначально и родилась идея похитить детей.

– Он… он – мой сын, – запинаясь, выговариваю я.

– Был, – поправляет императрица. – Был вашим сыном.

– Позвольте мне… позвольте мне воспитать его. Я все равно буду вам служить. Я научу его всему, что…

– Это даже не обсуждается, – перебивает она меня.

– Рефа'иму нельзя доверять! Он направит мальчика против вас, против всех!

– Когда эта проблема возникнет, я с ней разберусь. А вы мешаете мне уже сейчас. – Императрица кивает женоподобному камердинеру. Тот сжимает кулак, и все двери с щелчком отпираются – в том числе потайная дверь, которую я не заметил.

Этот камердинер – наманикюренный, пугливый и с перьями в волосах, – оказался магом. Я думал, что он паникует. А он не паниковал, он с первой же секунды был готов метать заклинания… и она его остановила. Не могу поверить, что я это упустил. Забыл о профессионализме алитэрцев. Как глупо было думать, что они хоть на секунду оставят императрицу без защиты.

Две дюжины огромных преторианцев вбегают внутрь, растекаются по каюте, окружают меня, но не нападают.

Императрица опускает взгляд в пол, делает шажок влево, затем снова поднимает глаза на меня.

– Убейте его, – говорит она.

Вжух.

Пол под ней проваливается, и она исчезает. Через секунду раздается второй вжух – это захлопнулся люк, отрезавший императрицу от меня.

– Эй, – говорю я, пятясь к стене и разглядывая окружившие меня громады. Сюда явилась дюжина лучших магов-воителей империи. Есть среди них и Ибекс, который очень недоволен пропажей своей алебарды. – Джентльмены, я не совсем уверен, но думаю, что она пошутила. Как говорят у нас в деревне: «Ох уж эта императрица, ей бы все шуточки шутить». Но прежде, чем мы начнем, я должен вас предупредить…

Преторианцы не дают мне закончить шутку. Они нападают.

Глава 83

Дисциплинированная Дигрессия Дидо

Для ведения боя с множеством вооруженных противников существует одна древняя техника, обучить которой могут только старые мастера. Она настолько сложна, что немногим хватает смелости к ней прибегнуть; она требует от бойца дисциплины, чувства времени, ловкости, силы воли и удачи. Если коротко, чтобы у вас была хоть крошечная надежда на успех, вам понадобится весь набор навыков элитного воина в расцвете его карьеры и сил.

Как и многие лучшие техники, она открывалась и переоткрывалась всеми великими боевыми искусствами, поэтому ныне известна под множеством разных имен. Я знаю несколько: «Исход Исхота», «Дисциплинированная Дигрессия Дидо», «Эйвар Неумолимо Чешет». Дарзо терпеть не мог всех этих остроумных названий и рассказывал мне о них только на тот случай, если я когда-нибудь стану тренироваться вместе с другими бойцами. Он хотел, чтобы я понимал, о чем идет речь, и не выставил его плохим учителем. Об этой продвинутой технике он рассказал мне в своем неповторимом стиле: «Однажды ты вступишь в бой и поймешь, что противников чересчур много. С опытом количество этого „чересчур“ будет становиться все больше. Но ты всегда сообразишь, если схватка тебе не по плечу. Когда это случится, путь к победе у тебя будет один и только один: бежать».

Будучи тупым мальчишкой, я несколько секунд ждал, что Дарзо скажет, мол, это шутка, а когда не дождался, ответил: «Какая же это победа?»

«В некоторых играх победить невозможно. И ты в них даже не ввязывайся. Но иногда ты не сразу сможешь понять, что это за игра, и обязательно вляпаешься. Когда это случится, меняй правила, если получится. Мухлюй, если получится. Если не получается смухлевать или изменить правила, измени свое представление о победе. Иногда „победить“ значит выбраться более-менее целым из ситуации, в которую ты вляпался. Даже если изначально должен был этой ситуации избежать».

На этом его лицо вдруг изменилось. С Дарзо такое иногда бывало – он будто сам впервые слышал слова, которые вылетели из его рта. В тот раз я не понял, в чем дело, но теперь, кажется, понимаю: до него дошло, что такой же совет можно было дать и ему.

Вид у него стал затравленный, затем злой, и он резко сказал:

«Пережить стычку, в которой ты должен был погибнуть, – это победа. И бывает, что другой победы добиться невозможно». После этого он стремительно ушел прочь, как это тогда часто случалось.

Что-то слишком много мыслей лезет мне в голову, в то время как я пячусь к стене, а на меня надвигается шеренга первоклассных, вооруженных до зубов магов-воителей. Впрочем, я умею думать быстро, особенно когда мой мозг уводит мысли совершенно не в том направлении, в каком нужно.

Когда Ибекс первым из своих товарищей бросается на меня, я прыгаю вперед и в сторону, ныряю и уклоняюсь, чтобы проскочить в узкую щель, еще не сомкнувшуюся передо мной.

Точнее, так делает мой иллюзорный образ. Он дарит мне несколько секунд, за которые ка'кари, покрывший мою спину, пытается спешно проесть