Память на продажу - Эдуард Сероусов

Он достал небольшой контейнер с зелёным энграммом – тем самым, который был анонимно доставлен Сере, и который содержал его собственное стёртое воспоминание. Кристаллическая структура мягко мерцала в полутьме студии, словно живое существо, пульсирующее в ритме его собственного сердцебиения.

Кто отправил ему это воспоминание? И зачем? Было ли это предупреждением, попыткой помочь или частью более сложной манипуляции? Эти вопросы преследовали его, не давая покоя.

Марсель приблизился, наблюдая за ним с задумчивым выражением лица.

– Ты понимаешь, что идёшь прямо в логово льва, – тихо сказал он. – Если Кэрол Вега действительно является частью Коллектива, если она продолжает работу своей матери, она чрезвычайно опасна.

– Знаю, – ответил Элиас, не отрывая взгляда от энграмма. – Но у меня нет выбора. Кто-то играет с моей жизнью, с моей личностью с самого детства. Я должен узнать правду.

– Правда может оказаться болезненнее, чем ты ожидаешь, – предупредил Марсель. – Иногда незнание – это милосердие.

Элиас поднял взгляд, в его глазах горела решимость.

– Ты действительно в это веришь, Марсель? После всего, что мы узнали? – Он покачал головой. – Незнание – это не милосердие. Это клетка. Клетка, построенная из лжи, в которой меня держали всю жизнь. – Он осторожно поместил энграмм обратно в контейнер. – Я предпочитаю болезненную правду удобной лжи.

Марсель долго смотрел на него, затем медленно кивнул.

– В таком случае, давай сделаем всё возможное, чтобы ты вернулся живым после этой встречи с правдой.

Остаток дня они провели, готовясь к вечернему визиту в «Эфемеру». Марсель создал для Элиаса личность Александра Рида, коллекционера редких воспоминаний из Европы, временно находящегося в Нью-Харборе по делам своего инвестиционного фонда. Легенда была подкреплена цифровым следом в сети и несколькими подставными контактами, которые могли подтвердить его существование при поверхностной проверке.

Сера тем временем продолжала работу над расшифровкой загадочного файла, но процесс шёл медленнее, чем ожидалось.

– Это необычный шифр, – пояснила она, когда Элиас поинтересовался прогрессом. – Он использует биометрические ключи для расшифровки. Кто-то очень не хотел, чтобы этот файл прочитал кто-либо, кроме конкретного человека.

– Биометрические ключи? – нахмурился Элиас. – Какого типа?

– Нейронный паттерн, – ответила Сера. – Уникальная структура мозговой активности, которая служит ключом. Это… – она внезапно замолчала, её глаза расширились от внезапного осознания. – Элиас, я думаю, этот файл был зашифрован для тебя. Так же, как система «Хеликс» опознала тебя как «Субъект E-7».

Элиас почувствовал, как мурашки пробежали по его спине.

– Ты можешь использовать мой нейронный паттерн для расшифровки?

– Теоретически – да, – кивнула Сера. – Но мне понадобится твоё непосредственное участие и специальное оборудование. – Она указала на небольшое устройство, похожее на диадему. – Это нейросканер для аутентификации энграммов. Он может считывать базовые нейронные паттерны и использовать их для верификации подлинности воспоминаний. Возможно, я смогу модифицировать его для использования в качестве ключа расшифровки.

– Сделай это, – решительно сказал Элиас. – Если этот файл действительно предназначен для меня, я должен узнать его содержимое.

Вечер приближался, и напряжение в студии нарастало. Элиас переоделся в элегантный тёмно-синий костюм, предоставленный Марселем, и проверил своё отражение в зеркале. Александр Рид, богатый коллекционер, смотрел на него с холодной уверенностью человека, привыкшего к роскоши и власти.

– Хорошо, – оценил Марсель, наблюдая за трансформацией. – Ты выглядишь убедительно. Помни – держи дистанцию, будь вежливым, но не слишком дружелюбным. Такие люди, как Рид, всегда слегка высокомерны.

– Я знаю этот тип, – кивнул Элиас. – Половина моих клиентов в Мнемозине именно такие.

Сера подошла к ним, держа в руках маленькое устройство.

– Вот, – сказала она, протягивая его Элиасу. – Это модифицированный коммуникатор. Он будет поддерживать постоянную связь с нами, независимо от системы подавления сигнала, которая может быть установлена в «Эфемере». Также он способен записывать любые энграммы, к которым ты получишь доступ, для последующего анализа.

– Хорошо, – Элиас прикрепил устройство к запястью. – А как с расшифровкой файла?

– Я подготовила всё для процедуры, – ответила Сера. – Но это займёт время. Мы сможем провести её, когда ты вернёшься из «Эфемеры».

– Если он вернётся, – мрачно добавил Марсель.

– Я вернусь, – уверенно сказал Элиас. – С доказательствами, которые помогут нам остановить Коллектив.

Время неумолимо приближалось к началу вечернего приёма в «Эфемере». Элиас, Марсель и Сера покинули студию, соблюдая все меры предосторожности, чтобы избежать слежки. Они разделились, планируя встретиться в разных точках около аукционного дома.

Вечерний Нью-Харбор сиял неоновыми огнями, отражающимися в мокром асфальте после недавнего дождя. Элиас двигался сквозь толпу, чувствуя странное отчуждение. Эти люди, спешащие по своим делам, смеющиеся, спорящие, любящие, не знали, что над их сознанием, над самой их сущностью нависла угроза. Не подозревали, что группа фанатиков планирует «перепрограммировать человечество», стирая индивидуальность и заменяя её контролируемым единообразием.

«Эфемера» располагалась в Серой Зоне – районе на границе Верхнего и Нижнего Города, где элита и отбросы общества иногда пересекались в поисках необычных развлечений и запретных товаров. Здание аукционного дома выделялось своим изящным фасадом среди более утилитарных построек – классическая архитектура с современными элементами, создававшая впечатление места, где старое и новое сливаются в уникальном синтезе.

У входа стояли элегантные охранники в чёрных костюмах, ненавязчиво, но внимательно проверяющие прибывающих гостей. Элиас подошёл к ним с уверенностью человека, привыкшего к подобным мероприятиям.

– Александр Рид, – представился он, протягивая цифровое приглашение, созданное Марселем. – Для предаукционного показа.

Охранник проверил приглашение на своём планшете, затем кивнул.

– Добро пожаловать в «Эфемеру», мистер Рид. Проходите, пожалуйста.

Элиас вошёл в просторный вестибюль, оформленный в минималистичном стиле с акцентами из натуральных материалов – дерева и камня. Десятки гостей уже собрались внутри, одетые в дорогую одежду, с дорогими имплантатами, придававшими их внешности ту особую отполированность, которая отличала элиту Нью-Харбора.

Он принял бокал шампанского у проходящего мимо официанта и начал неторопливо перемещаться по залу, прислушиваясь к разговорам и наблюдая за присутствующими. Марсель, одетый как пожилой бизнесмен, уже находился внутри, делая вид, что увлечён беседой с группой коллекционеров. Сера должна была присоединиться позже, в образе журналистки, освещающей мероприятие.

– Впервые в «Эфемере», мистер Рид?

Элиас обернулся и увидел элегантно одетую женщину средних лет с умными глазами и уверенной улыбкой. Что-то в её чертах показалось ему смутно знакомым.

– Да, – ответил он с лёгким акцентом, соответствующим его легенде. – Я нечасто бываю в Нью-Харборе, но слышал об уникальной коллекции, представленной сегодня.

– Кэрол Вега, – представилась женщина, протягивая руку. – Владелица «Эфемеры». И я рада, что слухи о нашей коллекции достигли даже Европы.

Элиас пожал её руку, чувствуя, как его сердце учащённо забилось. Это была она – дочь Мойры Девлин, возможно, его единокровная сестра, и одна из ключевых фигур