Эмбрион - Эдуард Сероусов

Елена молчала, оценивая ситуацию. План А провалился – Кузнецов был готов, он предвидел их действия. Но был и план Б, более рискованный, более зависящий от факторов, которые нельзя было полностью контролировать.

– И что теперь? – спросила она спокойно. – Вы арестуете нас? За попытку обеспечить надлежащее медицинское обследование?

– Нет, – Кузнецов покачал головой. – Я просто верну вас в вашу комнату, где вы останетесь под усиленной охраной до завтрашней операции. А доктор Петрова будет временно отстранена от проекта, до выяснения всех обстоятельств.

Он сделал знак охранникам, которые двинулись к женщинам. И в этот момент произошло то, чего Кузнецов не мог предвидеть, не мог контролировать.

Квантовое поле, которое Михаил активировал в лаборатории, достигло критических параметров. Не опасных для общей стабильности пространства-времени, но достаточных для создания локальных темпоральных флуктуаций. Флуктуаций, которые Елена и её ребенок могли воспринимать и, в определенной степени, направлять.

Елена почувствовала это как волну, проходящую через её тело, её сознание. Волну квантовой нестабильности, которая создавала моментальные петли и узлы в ткани реальности. И через связь с ребенком она направила эту волну, фокусировала её, создавала конкретный эффект.

Время вокруг них начало… искажаться. Не останавливаться или обращаться вспять, а просто течь с разной скоростью для разных объектов. Для Кузнецова и охранников оно замедлилось, их движения стали вязкими, реакции заторможенными. Для Елены и Петровы оно осталось нормальным, позволяя им двигаться, действовать, мыслить с обычной скоростью.

– Что происходит? – в ужасе прошептала Петрова, видя, как Кузнецов и охранники движутся словно в замедленной съемке.

– Локальная темпоральная флуктуация, – быстро объяснила Елена. – Эффект взаимодействия квантового поля с определенными типами сознания. Она не продлится долго, может быть, минуту или две субъективного времени. Мы должны действовать быстро.

Они обошли застывших в замедленном времени людей и поспешили к служебному выходу. Там, как и планировалось, ждал Баранов с автомобилем – старым, но надежным седаном, который не привлекал внимания.

– Лена! – он выскочил из машины, увидев их. – Что случилось? Мы должны были встретиться позже.

– План изменился, – быстро сказала Елена, садясь в автомобиль. – Кузнецов знал о первоначальном плане. Мы импровизировали.

– А Михаил?

– Он сделал свою часть. Активировал поле, создал условия для флуктуации. Но он не сможет пойти с нами, это слишком опасно.

Баранов кивнул, завел машину.

– Куда теперь?

– Сначала прочь от института, – сказала Елена. – Затем по запасному маршруту, о котором говорил Михаил. К безопасному месту.

Когда они выезжали с территории института, Елена почувствовала, как темпоральная флуктуация заканчивается, как время возвращается к своему нормальному течению для всех. Это означало, что Кузнецов уже осознал их исчезновение, уже поднял тревогу, уже организовал погоню.

Но у них было преимущество – несколько минут форы и знание маршрутов, которые не были очевидны для преследователей. Маршрутов, которые Баранов разрабатывал с учетом всех возможных сценариев, всех потенциальных проблем.

Они мчались по городу, избегая основных магистралей, выбирая узкие улочки, малоизвестные проезды. Баранов вел машину с уверенностью человека, который знает каждый поворот, каждый светофор, каждую камеру наблюдения.

– Кузнецов не сдастся легко, – сказал он, когда они выехали на окраину города. – Он задействует все свои связи, все ресурсы. Полиция, спецслужбы, даже военные – все будут искать вас.

– Я знаю, – Елена смотрела в окно на проносящийся мимо пейзаж. – Но у нас есть преимущество, которого нет у него. Мы видим вероятностные линии будущего. Мы можем выбирать пути с наименьшим риском, с наибольшими шансами на успех.

– Мы?

– Я и мой ребенок, – Елена положила руку на живот. – Его сознание… оно уникально, Леонид Петрович. Оно воспринимает реальность иначе, чем мы. Видит возможности, варианты, потенциалы, которые скрыты от обычного восприятия.

Баранов покачал головой с выражением благоговейного трепета.

– Твоя теория квантовых состояний сознания… она оказалась верной в гораздо более буквальном смысле, чем кто-либо мог предположить. Это не просто научная концепция, это… новая ступень эволюции сознания.

– Возможно, – Елена смотрела вдаль, где линия горизонта сливалась с серым небом. – Но сейчас это прежде всего мой ребенок. Существо, которое имеет право на свободу, на собственный путь. Не инструмент, не оружие, не объект исследования. Человек.

– И ты готова рискнуть всем, чтобы защитить это право?

– Всем, – твердо сказала Елена. – Своей карьерой, свободой, даже жизнью, если понадобится.

Баранов посмотрел на неё с уважением.

– Тогда мы сделаем всё возможное, чтобы помочь вам. У меня есть контакты, ресурсы, безопасные места. Люди, которые понимают важность того, что происходит, которые готовы противостоять таким, как Кузнецов.

– Почему они помогают? Из чистого альтруизма?

– Нет, – Баранов усмехнулся. – Из понимания ставок. Если Кузнецов и те, кого он представляет, получат контроль над способностью предвидеть и потенциально влиять на будущее… это изменит баланс сил в мире. Создаст режим с беспрецедентным уровнем контроля, с возможностью предотвращать любые угрозы своей власти еще до их возникновения.

– Но разве ваши союзники не хотят того же? Просто для себя, а не для Кузнецова?

Баранов покачал головой.

– Они хотят равновесия. Мира, где ни одна сила не имеет абсолютного преимущества, где знание о возможных будущих доступно всем или никому. Они понимают, что монополия на предвидение – путь к тирании, даже если начинается она с благих намерений.

Елена задумалась над его словами. Она не была наивной, не верила в абсолютный альтруизм или бескорыстные мотивы. Но в данный момент интересы этих неизвестных союзников совпадали с её собственными – защитить её ребенка от тех, кто видел в нем лишь инструмент власти.

И это было достаточно для временного союза, для совместных действий против общего противника. Детали можно было обсуждать позже, когда непосредственная угроза минует.

Они ехали несколько часов, меняя направление, избегая основных дорог, следуя маршруту, который казался случайным, но на самом деле был тщательно продуман. Баранов дважды менял автомобиль, используя контакты и ресурсы, о которых не рассказывал даже Елене.

К вечеру они прибыли в место, которое Баранов назвал "безопасным домом" – небольшой коттедж в лесу, вдали от городов и основных дорог. Место, которое не значилось ни в каких официальных реестрах, не отмечалось на картах, не фигурировало в базах данных.

– Мы останемся здесь на некоторое время, – сказал Баранов, когда они вошли в дом. – Пока ситуация не прояснится, пока мы не разработаем долгосрочный план.

Елена осмотрелась. Дом был простым, но комфортным – несколько комнат, базовая мебель, автономные системы жизнеобеспечения. И, что удивило её, современное медицинское оборудование в одной из комнат.

– Вы подготовились к родам, – заметила она.

– Конечно, – Баранов кивнул. – Мы не