Немезида ночного ангела - Брент Уикс

я узнал Рефа'има делает к ней шаг, и слуги в белом расступаются перед ним. Пухлая женщина в платье с красными лацканами, сложенными крест-накрест, осторожно отходит в сторону, чтобы ее не столкнули в воду обнимающиеся монархи…» Достаточно?~

«С красными лацканами, сложенными крест-накрест? Я еще где-нибудь использовал эту фразу? Или слышал ее?»

~– Нет. В таком порядке ты эти слова ни разу не ставил. Слово «красный» применялось неоднократно. «Крест-накрест» – всего трижды, и два раза относились к металлическим балкам…~

«Сестра Аяйя! Что она говорила про женщину, которая должна была передать нам сундуки?»

~– «Она будет одета служанкой, в белое платье с красными полосами на плече и скрещенными на груди лацканами».~

Почему кормилица решила в последний момент сойти с корабля императрицы?

Вы, наверное, сейчас вовсю хохочете надо мной, да?

Кажется, я недавно спрашивал себя: «О чем же я забыл?» Вы сейчас, скорее всего, думаете: «Ну и тупица. Кайлар что, всерьез не понимает, кто еще на корабле пытается добраться до ребенка? Даже не знаю, есть ли там хоть кто-нибудь, кто уже проявил свою смекалку и сумел пробраться в места, недоступные даже Кайлару? Кто-то в платье с красными лацканами? Ой, как сложно… а может быть, это та женщина, с которой Кайлар начал это задание? Та, с которой он путешествовал? Нет, но Кайлар же не мог забыть про нее!»

Но я забыл. Забыл про Фаэну.

Этой «пухлой» женщиной была Фаэна. Она не просто внедрилась в прислугу Рефа'има, она внедрилась в круг кормилиц. Она стала одной из тех самых женщин, которых сестры пытались подкупить и шантажировать. Боги! Пока я сражался, карабкался, прятался, крался, обманывал и обходил один пост стражи за другим, чтобы пробраться из самого хвоста корабля на нос, Фаэна все это время была с ребенком.

Неужели план сестер провалился из-за Фаэны?

Корабль императрицы отчаливает, но через секунду я слышу, как на нем раздаются крики.

Мы все испуганно вскидываем головы, но в нашу сторону никто не смотрит. Все взгляды обращены на штормоход.

На императорском причале вспыхивают огни, и причал начинает подниматься, чтобы вновь слиться с обшивкой корабля.

– Что они прокричали? – спрашиваю я. – Кто-нибудь расслышал?

– «Остановите эту…» А дальше я не поняла, – отвечает одна из сестер, качая головой.

– Кайлар, нам нужно отплывать. Сейчас же! – говорит Жасмин.

– Они кричали: «Остановите эту женщину?» – с ужасом спрашиваю я.

– Да, да, наверное. А что?

Почему Фаэна выглядела толстой? Она ведь не толстая. Когда я видел ее в большом ресторане, она тоже не притворялась толстой. И если она не хотела уплывать вместе с императрицей, тогда зачем пробралась на ее корабль, а потом в последнюю секунду сбежала с него?

Может быть, она помогала им перенести вещи?

Вдруг я чувствую, словно меня ударили по лицу. Корабль сестер начинает отходить от причала, и я в ту же секунду осознаю, что на все мои вопросы есть один-единственный ответ. Зачем Фаэна пошла на такой большой риск? Зачем притворилась полной? Мое сердце уходит в пятки. Почему она разоблачилась именно сейчас? По моей коже пробегает жар, а затем мороз.

Потому что она схватила моего сына. В самый последний момент она выкрала его у императрицы, надеясь, что корабль отчалит и никто не заметит, как их второй по важности пассажир покинул борт. И у нее почти получилось.

Ничего хуже она сделать не могла.

Я перепрыгиваю с палубы нашего корабля на причал. Стоит мне приземлиться, как на нем начинают мигать огни, такие же, как мигали на причале императрицы. Через несколько секунд он начнет подниматься и задраиваться.

– Кайлар, что ты делаешь? – кричит Жасмин.

– Кайлар, вернись! – восклицает Мелена.

Я говорил сестрам: ограбления всегда заканчиваются провалом, потому что никто не может предугадать действия всех игроков.

– Подержите корабль здесь. Я вернусь через несколько минут, – кричу я через плечо.

– Что? Почему? – говорит Жасмин.

– Ждите здесь! – Я окидываю взглядом нависший надо мной штормоход. – Дайте мне три минуты!

– Мы не можем ждать! Мы уходим! – кричит сестра Проспайя, и действительно – корабль уже отплывает все дальше и дальше от штормохода. Как только причал закроется, им будет некуда пристать, даже если они захотят.

Я не трачу время на ответ. Решение уже принято. Я вбегаю внутрь.

Глава 94

Лишь бы дитя не плакало

Грохота моего сердца, тяжелого, как удары молота, недостаточно, чтобы заглушить мысли. Мое тело несется по коридорам и уворачивается от ничего не подозревающих пассажиров, но мне не увернуться от правды. Хорошего конца у этой истории уже не будет. Я бегу навстречу гибели.

Сойти со штормохода теперь невозможно. Даже если я найду ребенка, я не смогу его спасти. Не смогу спасти Фаэну. Не смогу спасти себя. Как мы выберемся отсюда? Вплавь?

Я уже видел, что водится в море. Те твари разорвали бы меня, даже если б я поплыл один. А если поплыву с Фаэной и ребенком?

Нет. Теперь мне ясно, что будет дальше. Неважно, смогу ли я в ближайшие минуты спасти Фаэну или ребенка – талант мальчика все равно пробудится, магия штормохода даст сбой, и все на борту погибнут. Включая Ви. Включая меня.

Сможет ли ка'кари вернуть меня к жизни, если нас сожрет сотня рыб?

~– Я не могу на это ответить.~

А я и не спрашивал. Я знаю, что существуют способы предотвратить мое воскрешение. Обезглавливание, или сожжение, или определенное магическое оружие… и, подозреваю, что если я выйду по кусочкам из задних проходов нескольких тысяч рыбешек, то даже моя магия крепко призадумается, а из какого же кусочка начать меня восстанавливать.

Думать становится невыносимо. Мне нужна ясность битвы. Спокойствие хаоса. Бальзам сражения, избавляющий от всех лишних мыслей.

Невидимость расходует мою магию, поэтому я ее сбрасываю. Магии у меня осталось совсем немного. Мое тело израсходовало почти все запасы на то, чтобы Исцелить ногу, и в помещении, от искусственного света мой глоре вирден будет восполняться очень медленно.

Подбежав к запертой двери для слуг, я хлестко бью пяткой под ручку. Летят щепки, металлический запор вырывается из косяка и дверь распахивается. Но я спотыкаюсь.

Как идиот, я ударил по двери недавно пожеванной ногой. Я хромаю, чувствуя, как по ней снова растекается огонь. Прислоняюсь к стене, закатываю штанину и хватаю себя за лодыжку. Свежих переломов нет, но кожа все еще освежевана, каждый нерв оголен. Морщась, я кручу стопой. Мне больно, но она двигается. Что ж, ничего не поделаешь. Я осторожно переношу вес на