Немезида ночного ангела - Брент Уикс

Мне нужно добраться до них!

Но… я должен уронить балкон. Я собираюсь поднять колоссальный переполох ровно в ту секунду, когда мне нужно полнейшее спокойствие, чтобы добежать до тех музыкантов. У меня в груди все сжимается.

– Эй! Ты чего творишь? – показавшись в дверях, окликает меня мой новый друг. Он держит в руках два бурдюка с вином и с ужасом смотрит на подсеченные колонны.

– Я собираюсь обрушить нам на головы это здание, – говорю я. – Лучше убегай.

Иногда ничто не обездвиживает людей так, как правда. Закончив проедать последний столб, я взмахиваю рукой. Из нее выскакивает лезвие из ка'кари.

Раздается стон дерева. Ускоренный талантом, я бросаюсь к моему новому другу, на ходу прорубая клинком тонкие перемычки на каждой колонне.

Солдат бросает бурдюки. Вино еще не успело разлиться по земле, но я уже рядом, проношусь мимо него. Он судорожно хватается за пояс, пытается вытащить оружие, а я тем временем цепляюсь за ворот его гамбезона, сшибаю его с ног, волоку за собой и, сворачивая за угол, швыряю в сторону, после чего велю ка'кари покрыть меня с ног до головы.

Исчезнув с глаз, я отпрыгиваю, чтобы увернуться от стрел, которые могли полететь мне вслед, и оборачиваюсь. Все взгляды, привлеченные моим стремительным рывком, теперь прикованы к фасаду здания, нависшего над солдатами. Многие ахают, и этот звук волной прокатывается по всей площади.

Четыре мощные деревянные колонны, отрубленные от своих баз, просаживаются, на секунду замирают, а затем одновременно валятся вперед, как подрубленные могучие деревья, из которых их однажды выточили. Падая, они отрывают от здания наружную стену, после чего с громким треском, пронизанным воплями командиров, разваливаются в воздухе. Мешанина из дерева, камня и людской плоти рушится на толпу солдат, стоящих на городской площади.

Вокруг разлетается громадный веер пыли. Раздается рокот, а затем и рев, который заглушает крики, стоны и плач людей, и в ту же секунду здание, оторванное от своих опор и главного фасада, проседает, а затем рушится внутрь самого себя.

Я бросаюсь на землю, когда над моей головой проносятся ошметки земли, осколки камней и металла.

Через несколько секунд поднимаюсь, давясь пылью и закрываясь от нее плащом. Вокруг стоит такой оглушительный грохот, что мне не слышно даже собственного кашля.

Спотыкаясь, я иду сквозь мглу к моему новому другу, который лежит у соседнего здания – там, куда я его отбросил, пытаясь спасти ему жизнь.

Вижу, что бросок получился чересчур сильным.

Его шлем смялся на макушке, которой он врезался в стену. Струйки крови бегут из его глаз и ушей, прочерчивая красные линии на пыльном, неподвижном лице.

Меня словно ударили под дых, но за этим ударом сразу же прилетают и другие. Не успеваю я сделать и двух шагов, как вижу однорукого солдата, растерянно бредущего сквозь облака пыли; он словно и не замечает, как кровь брызжет из его обрубка в такт ударам сердца. Он смотрит на меня невидящим взглядом, после чего заваливается на бок.

Еще один сидит на земле, на краю завала. Поперек его ног лежит кусок каменного фасада размером с лошадь, но солдат сидит прямо. Увидев меня, он произносит:

– Кажется, я в порядке. Боги милосердные, кажется, я в порядке. Мне даже не больно. – Ниже середины бедра его ноги завалены обломками, раздавлены в лепешку толщиной с мою ладонь.

– Можешь мне помочь? – спрашивает он меня.

Я сбегаю. Это – моя вина.

Облака скрывают адский пейзаж боли и смерти. Отовсюду доносятся крики и стоны, и глухой топот людей, бегущих по пыльной улице. Я спотыкаюсь обо что-то мягкое и не смею посмотреть, обо что именно, понимая, что это оторванный кусок чьего-то тела. Я вижу чистенького дворянина с кувшином воды и скатертью, которую он собирается порвать на повязки. Он прибежал, чтобы помочь пострадавшим. Герой. Я отмахиваюсь от него, показываю туда, где еще может быть кто-то живой.

Но большинство дворян убегают; животный страх и инстинкт самосохранения гонят их прочь без оглядки.

Через минуту я подхожу к зданию, где играли музыканты. На лестницах, что ведут с балконов вниз, образовался затор из перепуганных дворян и прислуги; они рвутся наружу, стремятся поскорее убраться подальше, толкаются, кричат, зовут своих слуг, возмущаются, где же солдаты и почему они им не помогают.

Здесь я не пролезу… но, может быть, музыканты тоже еще не успели спуститься.

Снова очутившись на улице, в оседающей пыли, я подпрыгиваю с помощью таланта как можно выше и, подтянувшись, залезаю на балкон. Чувствую покалывание в лодыжке, смотрю на нее. Она уже целая. Кожа бледная, безволосая, новенькая, как у младенца, но целая. Благодаря тому, что я покалечил столько людей, у меня получилось Исцелиться.

Абсурдный мир.

Я захожу внутрь, ищу музыкантов. На втором этаже почти никого нет, осталось лишь небольшое столпотворение вокруг лестницы и поток тех, кто валит по ней вниз с третьего этажа. Я окидываю взглядом толпу, выискивая музыкантов в ярких одеждах, но не вижу ни одного.

Возвращаюсь на балкон, снова прыгаю. Нахожу площадку, где выступали музыканты, хватаю брошенные листки с нотами. Вижу на полу мягкую шляпу, поднимаю ее, сую за пояс.

Толпа здесь негустая, и я замечаю в ее хвосте музыкантов, которые пытаются поскорее зачехлить свои инструменты и сбежать.

– Кое-кто передал вам послание, – говорю я, подходя к ним. – Женщина. Она же дала вам эту мелодию.

Трое непонимающе смотрят на меня. Последний облизывает губы.

– Это не совсем послание, – говорит он. – Она написала его на наших…

Я сую ему под нос листы с нотами.

– Это никак не связано с этим кошмаром… – Он замолкает, видя выражение моего лица. – Вот, вот здесь. Видите? Никакое это, можно сказать, не послание.

Среди музыкальной грамоты, которую я бы сам ни за что не расшифровал, написан номер и несколько букв. Номер каюты.

Через несколько минут я стучусь в дверь, нарочно встав так, чтобы меня было хорошо видно в глазок, и развожу руки в стороны, показывая, что я безоружен. Маленький синий кинжал, который я украл у Ви, все еще спрятан в моем рукаве – на всякий случай.

Глазок темнеет, а через секунду дверь распахивается.

За ней стоит Фаэна. К своей груди она прижимает ребенка.

– Кайлар, – выдыхает она. – Хвала Богу. Может быть, у нас все-таки есть шанс.

Глава 96

Шторм и штиль

Она не знает.

– Я рад, что мы смогли найти друг друга. Хотя бы под конец, –