Немезида ночного ангела - Брент Уикс

Эти маги, очевидно, сильны, раз смогли забраться так далеко, но чутье подсказывает мне, что надолго их не хватит. Волны, качка, мотающая их туда-сюда, гигантские объемы воды, которую им раз за разом приходится расталкивать – сколько еще они выдержат?

Сейчас, когда императорский корабль снова прорывается сквозь шторм, в окна почти никто не смотрит, да и наши контрабандисты еще достаточно далеко, так что их сложно заметить. Но что будет, если кто-нибудь все-таки их увидит? Хочется надеяться, что имперцы просто обомлеют и станут молча смотреть… но вдруг они доложат Рефа'иму?

Фаэна права: время – это роскошь, которой у нас нет. Придется нам рискнуть и пойти коротким путем.

Фаэна тихонько напевает себе под нос, убаюкивая ребенка. Но кроме этого она делает что-то еще. Что-то магическое.

Я вижу, как в толпе магов вздрагивает одна пожилая чародейка. Кажется, она что-то почуяла.

– Фаэна, что бы ты ни делала, перестань, – еле слышно выдыхаю я.

– Если перестану, он заплачет, – цедит она сквозь стиснутые зубы. – Проклятие, с лирой было бы намного проще.

Я замедляюсь, чтобы оказаться между Фаэной и магами. Пожилая чародейка оборачивается, и я узнаю в ней командира императорских магов, разговор которой недавно подслушивал. Агатта. Она подозрительно смотрит на нас. Может, надо велеть Фаэне заткнуться на несколько секунд, пока мы не дойдем до выхода? Сколько времени нужно ребенку, чтобы заплакать?

Бывало, что передо мной разворачивались события, которым было суждено перевернуть мою жизнь, а я в тот миг даже не догадывался об их важности. Но сейчас – не тот случай.

Нам осталось всего десять шагов…

Я сухо киваю Агатте, как будто я – дворянин, который узнал ее и которого она тоже должна узнать. Рядом с ней примерно тридцать имперских магов и столько же солдат. Затем я отвожу взгляд, чтобы не видеть, махнет она мне, чтобы я остановился, или нет.

Поворачиваясь, я запоздало замечаю, что Фаэна остановилась.

– Стойте, – произносит глубокий мужской бас.

Я едва успеваю сдержаться, чтобы не поднять голову и не встретиться с этим человеком взглядом. Нас окликнул Ибекс. Что этот великан-преторианец делает здесь? Я продолжаю смотреть в пол. Меня скрывает от него только шляпа.

Успею ли я собрать какую-нибудь иллюзорную личину? Я бросаю беглый взгляд на Агатту; она все еще смотрит на меня. Нет, пользоваться талантом нельзя, она заметит.

– Сэр, каюта миледи всего одной палубой ниже, рядом с вон той лестницей, – говорю я, пытаясь изменить голос. – Простите за вторжение. Нас ранило на площади, понимаете?

Ибекс переносит вес на другую ногу. Поворачивается к Фаэне, которая продолжает негромко напевать.

– Перестаньте. Что вы делаете?

– Просто пою любимую мелодию, – с честным и слегка беззаботным видом отвечает она, превосходно изображая из себя дворянскую особу. Затем продолжает напевать мотив, и я вижу, как Ибекс заметно расслабляется.

Я тоже расслабляюсь, слыша ее голос. Помедлив секунду, говорю:

– Мы больше не будем путаться у вас под ногами, сэр.

Вдруг я слышу другой голос, который напрочь разбивает мое только что обретенное спокойствие.

– Ибекс! Эй, Ибекс!

Среди собравшихся гвардейцев и магов во весь рост поднимается огромный человек; он почти так же высок, как императорские телохранители, и еще более внушителен. Это – король Рефа'им, который до сих пор незаметно сидел за рядом стоящих офицеров. Он машет Ибексу, но вдруг замирает.

Несмотря на разделяющее нас расстояние, я вижу цветной проблеск в его козлиных глазах.

Я быстро пригибаю голову, чтобы спрятать мое лицо за полями шляпы, и превращаю движение в неуклюжий поклон.

– Кто это? – подозрительно спрашивает король Рефа'им.

– Аристократка, сэр, – рокочет рядом с нами Ибекс. – Ранена во время обрушения.

– Это я и так вижу, солдафон. Как ее зовут?

Я напрягаюсь, в моей голове становится пусто. Мне нужно срочно придумать имя, пока все не полетело к…

Но Фаэна еле заметным жестом велит мне помолчать и с легкостью произносит:

– Я – леди Истабелли Гульритте из Хайтри Парка, в девичестве из Пакстон Гринвудс, ваше…

Рефа'им немедленно отвечает:

– Нет, вы лжете. В списках пассажиров такого имени нет.

– Я села на корабль поздно, ваше величество. Из-за несчастья в семье. Я заняла место моего брата, Магноса.

Рефа'им молчит, сомневается. Я не смею поднять взгляд; боюсь его пристальных глаз, которые однажды нашли меня в толпе среди сотен человек – а ведь тогда расстояние между нами было гораздо больше. Вдруг он и сейчас видит меня насквозь?

Моя судьба больше не в моих руках. По пути сюда я принял множество решений, много раз говорил, и действовал, и сам определял свою жизнь, но сейчас… сейчас от меня ничего не зависит. Я беспомощен, дрейфую без паруса по морю судьбы. Любое мое действие сделает наше положение только хуже.

Молчание затягивается. Наверное, оно длится всего несколько секунд, но кажется, что прошла уже тысяча лет. Неужели ни один офицер не может отвлечь его внимание на более важные дела? Неужели ни один маг не может задать какой-нибудь срочный вопрос?

Вам когда-нибудь случалось ехать пассажиром в фургоне или телеге, возница которой вдруг резко бросал ее в сторону, объезжая опасность? Помните, как в ту секунду вы ощущали всю глубину своей беспомощности? Неважно, что вы видите, неважно, сколько знаете, – ваша жизнь в чужих руках. Поэтому я всегда работаю один.

– Подойдите сюда. – Король Рефа'им выносит нам смертный приговор.

– Кажется, он имеет в виду вас, – тихонько говорю я Ибексу.

Знаю, это не так, но если я смогу выиграть нам хотя бы несколько секунд, то в эти секунды кто-нибудь из офицеров или магов может случайно спасти нам жизни одним-единственным нетерпеливым вопросом.

– Мы знакомы? – спрашивает Ибекс.

– Нет, у меня просто лицо такое, всем кажется знакомым, – негромко отвечаю я, не глядя ему в глаза. – Нет, правда, сэр, мне кажется вам лучше не заставлять его ждать.

Ибекс делает шаг вперед, загораживая меня, и я жестом показываю Фаэне: «Идем».

– Нет, не ты, а она! – говорит король Рефа'им. – Кайлар?

Мы пропали.

Прежде, чем Ибекс успевает сообразить, что к чему, я усиливаю кулак талантом и бью его по ребрам. Чувствую, как они трескаются. Пинаю его сзади под колено и хватаю за воротник. Когда преторианец заваливается назад, я подтягиваю его к себе, прикрывшись им от множества магов и солдат.

Ибекс несколько шагов спотыкается, пытаясь удержаться на ногах. Обычно, если вы падаете во время боя, значит, для вас бой закончен. Поэтому массивный преторианец, которого я держу перед собой, становится для нас идеальным щитом.

Но