Немезида ночного ангела - Брент Уикс

Когда у вас резко отнимают магию, то вы не просто чувствуете слабость или внезапный упадок сил. Это ощущение бьет гораздо глубже. Если вы в ту секунду не обращались к своему таланту, то почувствовали бы только мимолетный испуг, как будто у вас во сне онемела рука. Просто опускаете взгляд и понимаете, что она не работает. Не шевелится. Покалывает. Болит. Она как будто чужая, вы пугаетесь, думаете, что случилось нечто непоправимое.

Но если вы, подобно мне и преторианцам, держали свой талант наготове, то вам было бы хуже. Вы бы почувствовали, будто вас освежевали, как кролика. Словно охотник, сделав несколько осторожных надрезов, с влажным треском начисто сорвал с вас кожу.

В этом трюме я – единственный, у кого уже трижды отнимали магию. Трижды, потому что впервые это случилось не в кают-компании штормохода, а гораздо раньше, хотя я догадался обо всем только сейчас. Именно это произошло со мной в ту ночь, когда похитили близнецов. Вовсе не отравленное вино лишило меня сил. Это сделала пробудившаяся магия Кейдана.

Поэтому, наверное, нет ничего удивительного в том, что я первым прихожу в себя и поднимаюсь на ноги, в то время как многие преторианцы стоят на коленях и, не мигая, с ужасом смотрят перед собой.

Антимагический взрыв защитил меня от всех убийственных чар, которые преторианцы нацелили в мою спину. Но когда я смотрю на замок, готовый воспользоваться секундной передышкой и сбежать, то понимаю, что обнуляющая волна спасла меня совсем ненадолго и при этом обрекла всех нас на гибель. Я собирался отдать мою жизнь ради того, чтобы Фаэна и Кейдан сбежали через дверь. Теперь сбежать не может никто.

Железный замок поддастся только магии.

Я гляжу на ка'кари, который лежит в моей ладони, словно мертвый.

«Ты здесь?! Скажи, что слышишь меня! Ты нужен мне!»

Я знаю, что он меня слышит, но он не отвечает. Не может.

«Давай же, давай. Возвращайся!»

В моих ушах стоит звон. У Фаэны такой вид, будто ее вот-вот стошнит – у нее тоже вырвали талант, однако она уже шевелит губами, говорит с малышом и пытается его успокоить.

Вдруг она замолкает, на ее лице расцветает надежда. Обнуляющая волна спадает. Где-то за звоном в моих ушах наступает момент тишины, возможно, даже полной, но затем я вижу, что Фаэна морщится, ее губы снова начинают шевелиться. Кажется, она говорит малышу: «Нет-нет-нет-нет!», – пытается убаюкать его, пока он окончательно не разразился истерикой.

И в ту же секунду в нас врезается вторая волна. Преторианцы, только начавшие вставать, падают лицом вниз. Кого-то рвет.

Прежние обнуляющие волны были именно что волнами. Они проходили.

То, что происходит сейчас, не проходит. Это цунами, и, кажется, что нахлынувшая вода не уйдет еще долго.

Только на воду это похоже меньше всего. Нас словно объял огненный шторм, а я нахожусь в самом его сердце.

Кажется, будто он выжигает мою магию из самой души. Вы когда-нибудь видели, как слезает кожа с обгоревшего человека? То же самое сейчас происходит с моим разумом. Моя кожа пылает, по ней бегут мурашки, словно меня рвало всю ночь. Во рту чувствуется металлический привкус и перед глазами вспыхивают странные разноцветные пятна.

Я хватаю Фаэну, ставлю ее на ноги. Почему-то сделать это трудно. Я понимаю, что неосознанно обратился к моему таланту. Но таланта у меня сейчас нет.

– Идем! Нужно уходить! – кричу я.

Оттащив Фаэну от двери, я слышу стон металла – штормоход тоже почувствовал утрату своей магической защиты. И ко мне вернулся слух!

Несмотря на то что все потрясены внезапным исчезновением магии, далеко не всех это вывело из строя.

Лучница, пришедшая в себя быстрее своих товарищей, нацеливает на нас свой большой боевой лук. Натренированным движением она начинает растягиваться, но вдруг издает сдавленный стон, и ее пальцы соскальзывают с тетивы – оказывается, лук слишком мощный, и без таланта ей его не растянуть.

Я разворачиваюсь, тяну Фаэну за собой, но стоит нам подойти к лестнице, как она вскрикивает… и падает. Ранена? Неужели лучница все-таки выстрелила? Я пытаюсь подхватить Фаэну, но она изворачивается в воздухе, желая смягчить собой падение малыша. Втроем мы валимся на пол, у самой лестницы.

Падение и встряска пугают ребенка, и антимагический шторм резко прекращается.

Я вижу, как последний всплеск обнуляющей волны, мерцая, разбегается во все стороны, как он искажает воздух, словно мираж, хотя так близко миражи должны бы рассеиваться. Уже вскочив на ноги, я поднимаю Фаэну. Все еще без таланта. Несмотря на то что обнуляющий шторм уже утих, моя магия сразу не восстанавливается.

Надеюсь, она вообще восстановится. Что, если шторм покалечил меня навсегда?

Но сейчас некогда об этом думать. Сначала я приподнимаю Фаэну под мышки, затем подхватываю ее на руки и несу.

Я успеваю подняться всего на один пролет, когда сверху до нас доносятся голоса и топот солдат. Их что-то задержало, но они уже спускаются.

– Сюда! – указывает Фаэна. Ее голос и лицо напряжены от боли.

Я проскакиваю через дверь на вторую палубу штормохода. Нести взрослую женщину с ревущим малышом тяжело, я уже выдохся и еле-еле бегу по коридору.

– Следующая каюта моя, – через боль произносит Фаэна. Я прислоняюсь к двери, она возится с замком, и, едва дверь распахивается, мы вваливаемся внутрь.

К счастью, ее каюта пуста. Я закрываю дверь пяткой, и она громко захлопывается. Наверное, слишком громко. Черт.

Топот и крики солдат, охотящихся на нас на лестнице, слышны отсюда даже через дверь. Только шум, который создают сами солдаты, и перезвон тревоги, поднятой из-за обнуляющей волны, прикрывают тихий плач младенца и, наверное, мой хлопок.

Сейчас плач почему-то не вызывает новых волн. Сам не знаю почему.

Я укладываю их обоих на кровать. Даже сейчас Фаэна старается утешить ребенка. На ее лбу испарина, она прерывисто дышит, но берет себя в руки и полностью сосредотачивается на малыше. Из ее ноги торчит стрела. Я смотрю, под каким углом.

Стараясь, чтобы для ребенка ее голос прозвучал непринужденно и весело, Фаэна говорит:

– Судя по твоему лицу, новости плохие, да?

– Не вынимай ее, – отвечаю я. – Даже не шевелись. Она могла задеть артерию. Если вытащишь без Целителя, умрешь меньше чем за минуту.

Это правда, но я в ту же секунду жалею, что открыл рот. Если я снова сдвину Фаэну с места, то, возможно, убью ее.

А мне нужно двигаться.

– У тебя есть план? – спрашивает Фаэна. Как ни странно, она, кажется, успокоилась от моих слов.