Марргаст - Анна Чайка

Она кивнула со всей серьезностью.

– Договорились. А будешь послушным, так и быть, возьму тебя в служки.

Вот как‐то так, легко и без объяснений, Лисавета из семьи торговцев Глазовых стала нашим другом.

После очередной тренировки с деревянными болванчиками Лиса раскрыла тайну о том, куда направили Велеса. Он оказался в восточной обители Братства – единственном месте, где смаги, как и прежде, работали рука об руку с княжеской дружиной. Засилье огнедышащих змеев требовало внимания не только сильных воинов, но и тех, кто разбирался в природе этих зверюг.

– Он на тебя совсем не злится, – призналась Лиса. – Пишет, что нашел призвание. Там опасно. Но он этого и хотел – чувствовать отдачу. В восточном доме полно дел, он может помогать простым жителям. Тем более кочевое племя совсем распоясалось: ворует у них скот, до которого змеи не сумели добраться.

Непривычно было вот так сидеть бок о бок с несносной девицей, делясь сокровенным. Повлиял ли на ее отношение мой поступок или то была прихоть Живи, что сплетала судьбы людей воедино – неизвестно. Но сблизились мы быстро.

Однажды, после долгих уговоров, она рассказала нам про свою семью.

– Мы жили мирно, по совести. Торговали шкурами редких животных, которые обменивали у перевертышей на одежду и книги.

– Оборотни любят читать? – удивился я.

– Любят, умеют, пытаются… Во всяком случае, книги пользовались хорошим спросом. В итоге черт дернул моего отца пойти на сделку с отловцами, что бродят по Кумельганам в поисках всякого-разного. Сам знаешь, какие это люди: одичалые, насмотревшиеся всякого.

– Они хотели продать вам живую мавку?

Она не удивилась такой осведомленности. Лишь пожала плечами.

– Если бы! Раздобыли некую диковинку, которую захотели продать в обход городского совета. Их впустили за забор. Кто же знал, что в одну из их повозок пробралась такая дрянь? Пока отловцы торговались с моей семьей, остальные работники разгружали товар. И обнаружили ее. – Лиса запнулась, но продолжила с потемневшим лицом: – А ты знал, что с возрастом они меняют цвет? Та, которую держат в подвале, только начала бледнеть. Ей полвека, не больше. Чем светлее, тем хуже. Наша была белой. Белой как снег. Она пряталась на дне клетки, в которой держали диких жар-птиц. Неизвестно, когда мавка туда забралась. А ведь она знала, что жар-птицы не издают звуков, без проблем раздвинула прутья и… Никто ничего не слышал.

Я молчал, позволяя ей выговориться.

– Со двора доносились шум и крики. Из любопытства я оставила нянюшку и вышла проверить, в чем дело. И наткнулась на нее: громадную, с белой шкурой, к которой прилипли окровавленные сверкающие перья. Разумную.

– Ох, – непроизвольно выдохнул Мечеслав, корпевший рядом с нами над книгами.

– Ага, – мрачно кивнула Лиса. – Повезло, что она меня не заметила и проползла мимо, сжав в руках тело нашего конюха. Увлеклась охотой. Мало кто ведает, но с возрастом мозгов у этих тварей прибавляется. Я изучала их до того, как попасть в Братство.

– Так что стало с той мавкой?

– С помощью умельцев из Дрянных Силков ее кое‐как сумели прихлопнуть: загнали в угол, распяли и натравили собак. Сами использовали доспехи для охоты на медведей. Разделали мавку, точно свиную тушу. Но толку с того? К тому времени она охотно порезвилась в торговом тереме. – Она сжала мое плечо, будто пытаясь донести очень важную истину. – Понимаешь, она их даже не ела. Просто перерезала глотки и ползла дальше. Мы для них всего-навсего скот, для всех этих тварей из Кумельган.

Лисе так и не удалось отомстить за семью. Осиротев, она направилась в столицу, где надеялась получить благословение у княжеского двора на зачистку родных земель от мавок. Но, оказавшись на постое у дальней родни, столкнулась с новой проблемой – неким невидимым духом, решившим извести девушку со свету.

Жизнь стала еще горше и страшнее. Дважды Лиса опомнилась от наваждения в момент, когда попыталась отрезать себе губу ножницами для резки ткани. Приступы стали повторяться чаще. Когда девушка чуть не утопила дочь хозяев дома в реке, стало понятно, что дело плохо, и Лиса сбежала.

Ее выследил Радогост: кое‐как исцелил смагскими снадобьями, сумел уговорить отбросить лишнее и сосредоточиться на ее таланте и вместо учебы сразу забрал на охоту.

– Спустя несколько месяцев мы столкнулись с тобой. Мне показалось, что ты недалекий расфуфыренный пустозвон. Прости, что ошибалась на твой счет, – с большой неохотой выдавила она.

– Значит, я больше не пустозвон?

– Ой, нет. Ты просто не расфуфыренный!

Когда отряд из новичков был создан, мы получили оружие. Свое – секиру с короткой ручкой, вдоль лезвий которой шли извилистые желобки, – я рассматривал долго и пристально. Почти не отличить от настоящей. Ну, если не брать во внимание тот факт, что она сделана из дерева, несущего смерть теням.

Мертвая вода оставила на оружии свой отпечаток – вязкий след смерти.

В тот же день нас с Мечеславом отправили на первое дело. Пошли слухи, что кто‐то бездумно режет скот, а тела не забирает. По этому случаю в Братство Тишины никто не обращался. Но Симеон рассудил, что новичкам необходимо проверить все самостоятельно.

Мы отправились к западному пастбищу. Шли, наслаждаясь свежим осенним воздухом и расстилающимся вокруг безмятежным простором, который так разительно отличался от надоевших до зубного скрежета коридоров нашей берлоги.

Мечеслав то и дело проверял новехонький фонарь, для которого собственноручно смастерил свечу. Спрашивать, где он раздобыл жир мертвеца, я не рискнул, чтобы не добавлять к старым кошмарам новые. Приставленный к нам наставник Сокол быстро отыскал следы шишигари: почерневшую траву и капли свернувшейся крови. Особь выходила из подлеска, каждый раз продвигаясь все дальше за линию барьера. Мы разбросали паучьи ловцы, зажгли свечу и стали ждать.

– Не пойму, зачем нам надо ловить эту тварь? – буркнул Мечеслав. – Она же не интересуется людьми.

– Не смыслишь в деле, так хоть попусту не болтай. – Наставник сильнее закутался в плащ. – Тьма имеет свойство сгущаться. Одна шишигари, две, а потом целый сонм расплодившихся тварей, скопивших силы для захвата города. Мы обязаны отправить под землю каждую, без исключений. Таковы правила.

Последний из нашей группы – смаг по имени Хольд – поглядел в сторону барьера.

– А что будет, если Братство исчезнет? Славия же как‐то существовала до нас.

– Никто не знает. Времена царя Гороха не зря называют смутными: тогда колдуны и создания золотых чертогов не скрывали своего присутствия. Теперь их считают сказками и не помнят, как им противостоять.

– Выходит, что смаги сами сделали людей зависимыми от умений членов Братства? – сказал я. – Недурно. Я вот так сделать не смог.