Убей тамплиера - Александр Васильевич Чернобровкин

Я больше в этом не участвовал, потому что за день сильно вымотался. Мы поужинали с эмиром Таки ад-Дином в его шатре. Он предлагал переночевать там, но я предпочел лечь на свежем воздухе, пусть и на твердой земле, на которую были постелены слугой Чори попона и одеяло из верблюжьей шерсти. Была мысль наведаться ночью в лагерь крестоносцев, поработать ножом. Я запомнил, где расположились тамплиеры. Удержала мысль, что могут по ошибке грохнуть мусульмане, приняв за франка, пытавшегося улизнуть. Да это и не мой нынешний уровень понтов.

В лагере крестоносцев было тихо, а в нашем распевали веселые песни. Никто из мусульман не сомневался в победе. Наверное, чтобы стало еще веселее, подожгли сухую траву, и пал пошел на вражеский лагерь. Вреда нанесли мало, потому что гореть тут нечему, все обскубано скотом, но посуетиться среди ночи заставили. Недосып даст знать о себе утром в придачу к жажде.

16

Солнце уже взошло, но еще не жарко. Я расположился на левом фланге тысячи копейщиков. Позади нас две тысячи конных лучников. Этими подразделениями я буду командовать во время сражения. Левее, метров через триста — еще один отряд такого же состава и численности. Мы являемся правым флангом армии мусульман, которым командует эмир Таки ад-Дин.

Он с небольшой свитой подъезжает ко мне со стороны ставки султана на красивом арабском сером жеребце. На эмире остроконечный шлем с красной метелкой конских волос, обмотанный с боков белой чалмой, кольчуга из маленьких колец, поверх которой белая накидка из тонкой льняной ткани, закрывающей сверху и кожаные штаны с железными поножами. Щит овальный с зеленым полем, на котором в центре белый полумесяц, а по краю полукругом написана куфийским стилем басмала — фраза, с которой начинается каждая сура Корана: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного». Таки ад-Дин старается казаться спокойным, но заметно, что напряжен, напоминает сжатую пружину. Я понимаю его. Даже меня, поучаствовавшего в сотнях сражений, каждый раз навещает мандраж, пока не начнется. Дальше будет не то, чтобы не страшно совсем, но по-другому, конкретнее, что ли. Опасность будет реальной, понятной.

— На нас пойдет в атаку Раймунд, граф Триполи. Мы пропустим его со свитой и нападем на остальных, — тихо проинформировал Таки ад-Дин и добавил с презрительной насмешливостью: — Ночью он договорился с дядей. Опять наш союзник. Хочет стать королем.

— Может, и получится, когда королевство сократится до размеров его графства, — пренебрежительно молвил я.

— Думаешь, мы освободим все захваченные франками территории⁈ — не поверил он.

— Не все сразу, но со временем крестоносцев здесь не будет. Так мне сказал провидец на моей родине, когда узнал, что поеду сюда, — не моргнув глазом, соврал я.

— И ты все равно приехал, — сказал Таки ад-Дин.

— Еще он пообещал, что здесь стану богатым, что и случилось, — улыбнувшись, продолжил я вешать лапшу на уши, после чего попросил: — Предупреди моих воинов, а то подумают, что я помогаю соплеменникам.

— Да, надо это сделать, — согласился он. — Следуй за мной.

Мы остановились перед строем, и эмир громко произнес:

— Строго выполняйте приказы вашего командира, даже если они покажутся вам странными. Так надо. Так приказал наш повелитель. Кто ослушается, будет казнен.

После чего я проводил его к подразделению, стоявшему левее, где он будет находиться во время сражения, и вернулся на прежнее место на левом фланге своего. Ждал сигнал к атаке. Было понятно, что крестоносцы собираются сражаться от обороны, а не попробуют проломить наш строй, прорваться к озеру. Я бы выбрал атаку, но нас с конем не мучает жажда.

Сражение началось странно. От вражеской армии поскакали в нашу сторону шестеро всадников. Судя по гербам на щитах, рыцари. Приблизившись в первой шеренге нашего центра, бросили на землю щиты, копья и мечи и начали орать на французском языке, что сдаются, вставляя через слово имя Саладин. Их правильно поняли, окружили и отвели к большому белому шатру, стоявшему возле деревни Хаттин. На парламентеров они не были похожи. Значит, решили, что лучше быть живым шакалом, чем мертвым львом. Хороший маркер боевого духа крестоносцев. Не знаю, что с ними было дальше. Минут через двадцать загудели трубы, забили барабаны — и наша армия медленно начала приближаться к противнику, который расположился у холма Рога, имея его в тылу.

Правым флангом крестоносцев, который был напротив нашего левого, командовал, судя по знамени — желтый простой крест на красном поле — Раймунд, граф Триполи. Значит, пока что все идет по плану. В центре стояла пехота: впереди копейщики, которые должны были принять удар нашей конницы, если таковой последует, а за ними, выше по склону, арбалетчики. Как сообщили пленные, захваченные вчера, среди последних много моряков с венецианских, генуэзских и пизанских судов, которые стояли в портах королевства. Их отправили в поход в добровольно-принудительном порядке. Еще выше был красный шатер Ги де Лузиньяна, мужа иерусалимской королевы. Правым флангом, судя по большому количеству тамплиерских крестов, командовал их великий магистр Жерар де Ридфор.

Вторым необычным моментом стало то, что, когда до первых шеренг вражеской армии оставалось метров пятьсот, ее пехота вдруг побежала вверх по склону холма, огибая красный шатер и находившихся рядом с ним рыцарей. Сперва сдрыстнули арбалетчики. Их пример оказался заразительным, побежали и копейщики. Рыцари пытались остановить, даже кого-то зарубили, что придало остальным скорости. На вершине холма не остановились, помчались дальше, надеясь, наверное, прорваться к озеру. На той стороне холма их встретят наши заслоны.

Воспользовавшись суматохой, Раймунд, граф Триполи, повел в атаку конницу своего крыла, построенную «свиньей». В первых шеренгах, судя по гербам на щитах, были самые знатные. Удар нацелил в просвет между двумя подразделениями правого фланга. Скакали настолько быстро, насколько способны были лошади, измученные жаждой.

Когда «рыло» вражеского клина протиснулось без помех между нашими подразделениями, я заметил, как двинулись вперед всадники, которыми командовал Таки ад-Дин, и заорал:

— В атаку!

Целью выбрал крайнего рыцаря в третьей шеренге. Он скакал настолько целеустремленно, что не замечал меня. Даже не попробовал закрыться красно-бурым щитом, на котором нарисовано что-то синее, то ли облако, то ли какое-то животное. Наверное, сопляк, первый бой. Мое длинное копье воткнулось в него в районе живота и вышибло из высокого седла, не сломавшись. Я отбросил ненужное оружие, потому что мой конь вклинился во вражеский строй. Длинным копьем в толчее не повоюешь. Продев