Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

— «Ячейка-32», — охотно отвечает Макс.

Они за самым дальним столом, где мужчина опускается на мягкий табурет и жестом приглашает мима сесть напротив. Подтягивает терминал, раскрывает, включает голографический проектор множественных экранов.

— Неприятные парни, нужно заметить. Кстати, Бельмондо, тебе повезло остаться без увечий…

Алекс вздрагивает и глотает комок. Подворачивает полы пальто, некстати порванного на плече во время бегства, и оседает на предложенное место. Не глядя на парня, Макс манит пальцем, приглашая придвинуться ближе.

— Хочешь рассказать, как именно тебя нанимали на доставку телеграммы Дубинину? — словно бы невзначай роняет автоматчик, лукаво улыбаясь.

— Я всё рассказал. — Бель пытается отчеканивать слова, но в горло будто загнали раскалённый прут, и он лишь бессвязно бормочет. — Полицейским. Фамилия одного детектива — Лютц. Второго, вроде бы, Усманов. Или вы тоже считаете, что своего клиента я убил преднамеренно?

— Да что ты! — Макс правдоподобно разыгрывает удивление и негодование. — Хорошо, Бельмондо, не заводись, вопросов про Дубинина больше не будет. Но, пожалуйста, взгляни, если тебе не трудно, — тут же просит он, и по тону ясно, что отказа боец не примет. — Узнаёшь кого-либо?

По столу рассыпаются фотографии. Каскадом, как любит раскладывать сам Алекс при подготовке к работе. На шотах лица людей, самых разных, не меньше трёх десятков. Мужчины и женщины, старые и молодые, в изысканной богатой одежде, военной форме и самых повседневных тряпках. Есть тут и бритоголовые, но портрет Орктоса Макс первым делом сдвигает на край — и так всё ясно…

Алекс листает. Раскладывает по виртуальным стопкам, пытаясь вспомнить, не встречал ли этих людей ранее. Может быть, по работе. Может, просто так, в обычной жизни, магазине, кафе или на улице. Но пролистываемые им персоны не годятся ни в его бывшие клиенты, ни в соседи, ни в случайные встречные.

Макс молчит, внимательно наблюдая за реакцией мима.

— Может, кто-то хоть смутно кажется знакомым? — подталкивает парня таинственный боевик, вырвавший его из рук Жнецов.

— Может, разве что…

Палец Бела замирает на фотографии молодой женщины. Красивой, как кинозвезда. Но холодной, будто январская прорубь. Каштановое каре, чуть раскосые глаза, острые скулы — во всё это можно влюбиться с первого взгляда. Если бы не глаза девушки. Карие, блестящие, они прекрасны… но в них кроется что-то недоброе. Ведьмино, как сказали бы старики…

— Кто это? Актриса? — Алекс поворачивается к собеседнику.

А тот, притянув к себе выбранный снимок, косится на Бельмондо с интересом и опаской.

— Уверен?

— Нет, конечно! — едва ли не фыркает тот. — Но кажется смутно знакомой… всего лишь кажется, но… я мог её где-то видеть? В шоу? Или интерактивном кино? Может, это спортсменка?

— Почти, — уходит от ответа Максим, сворачивая голографическую россыпь. — Спасибо, Бельмондо. Кофе хочешь?

— Не хочу. — Бель отодвигается от стола и вцепляется в края табурета, всей позой выражая непокорность и упрямство. — Хочу знать, что происходит. Пока не узнаю, с места не сдвинусь. Имею право.

Макс, уже поднявшийся из-за стола, медленно опускается обратно. Закрывает крышку терминала, мягко постукивает пальцами. Такие больше бы подошли пианисту, но Бельмондо лично видел, что и на спусковой крючок они нажимать тоже умеют…

— Имеешь право? — задумчиво переспрашивает боец. Осматривает штаб: притихших за приборами напарников, съёжившегося Куликова. — Да, пожалуй… Рассчитывал оставить беседу на утро, когда у тебя голова прояснится…

— Но я хочу сейчас.

— … Но ты хочешь сейчас. — Максим кивает. — Дело в том, Алексей Вэньхуа по прозвищу Алекс Бельмондо, что ты стал частью непростой игры. Большой, запутанной и не очень чистой. Я бы даже сказал — грязной.

Чего-то подобного Алекс ожидает, но ему всё равно становится до жути не по себе. Он даже подумывает-таки попросить кофе, лишь бы чем-то занять руки, но перебивать автоматчика не осмеливается.

— Она только начинается, — продолжает тот, и в голосе слышна печаль, — но перехватить фигуры на старте мы не успели…

— Мы? — на всякий случай уточняет феромим, но его игнорируют.

— Боюсь, уже утром всё завертится так, что вздрогнет весь Посад… — Пшеничная бровь Макса изгибается, тонкий палец почёсывает гладкую щёку. — И пока весь клубок не будет распутан, Бельмондо, боюсь, тебе придётся остаться под нашей защитой и опекой. Кстати!

Он будто вспоминает что-то важное, указав на ряды армейских коек. Бель недовольно следит за жестом, испытывая твердейшее намеренье не дать увести разговор в сторону и получить ответы хотя бы на часть вопросов.

— Бельё в комплекте, спальные мешки в изголовье, — как ни в чём не бывало продолжает его спаситель. — Почему бы вам с приятелем не прилечь? Отдых, знаешь ли, никогда не бывает лишним…

Алекс хмурится, собирается возразить, но боец плавно подаётся вперёд и Бела что-то коротко колет в шею. Он вскрикивает, отшатывается, но поздно.

— Какого чёрта⁈

— Это просто успокоительное, — миролюбиво сообщает Макс, снимая напальчник с короткой иглой. — Иначе будешь маяться бессонницей и путаться под ногами, а у нас с парнями сегодня ещё куча дел…

Бельмондо проклинает себя за невнимательность и доверчивость, но сознание уже окутывает дымкой эйфории и безмятежности. Зерно на другом конце штаба тоже клюёт носом, и один из коллег Макса помогает зуммеру добраться до койки.

— Не паникуй, старичок, — доверительно подмигивает ему Максим. Кажется, его глаза голубеют. — Если бы я хотел тебе зла, стал бы вызволять от Жнецов?

Алекс хочет ответить, что стал бы, если бы имел ещё более далеко идущие планы, чем скинхеды. Но язык не желает слушаться. Он вдруг понимает, что Макс под локоток ведёт его к раскладушкам. Помогает сесть и стянуть ботинки.

Один из операторов за терминалами докладывает о прибытии оперативной группы. Снаружи гудят турбины соратобу, влетающих в пустой этаж стройки. Через пару минут в штаб поднимаются ещё трое бойцов в глухих «Пирагмонах» и с автоматами на груди. Вероятно, те самые, что помогали вызволять курьера и его приятеля…

До рассвета не меньше четырёх часов, и теперь мысль об отдыхе уже не кажется феромиму такой уж неуместной. Рядом под тёплый спальник сонно заползает одурманенный Куликов. Бель успевает заметить, как Максим показывает троице оттопыренный большой палец, и мягко погружается в сон.

Глава 6

Горит ли Париж?

Алексу кажется, что едва он откроет глаза, как голову прошьёт мощной болью. Она обязательно