Мстислав Дерзкий часть 2 - Тимур Машуков

Я выглянул из-за укрытия. Охранники, оправившись от первоначального шока, двигались короткими перебежками ко мне, ведя прицельный огонь. Маги продолжали свою работу, и Камень начал меняться. Его матовая поверхность затрепетала, пошла рябью, и в глубине его, как в черном зеркале, начали проступать очертания другого мира. Я видел изломанные, безумные структуры, плывущие в багровом мареве, видел шевелящиеся тени, которые ждали. Ждали своего часа.

Проход открывался. Прямо сейчас.

И тогда я увидел его. В основании Камня, там, где он уходил в пол, лежал сложный механизм или, скорее, артефакт — кристаллическая решетка, оплетенная серебряными нитями, вся испещренная рунами. Она светилась ярче всего. Это был ключ. Фокус. То, через что энергия вливалась в менгир.

Добраться до него пешком было невозможно. Но расстояние…

Я прижался спиной к камню, игнорируя свист пуль и нарастающий вой открывающегося портала. Закрыл глаза, отсекая все лишнее. Боль. Страх. Шум боя. И погрузился в себя, в ту самую глубь, откуда бралась моя нестандартная, неподконтрольная сила. Я искал там не защиту, не щит. Я искал связь.

Не с людьми. Не с богами. С Землей. С этим самым камнем под ногами, с породой, с пещерой. Я был в ее утробе. И я должен был заставить ее среагировать.

Это было безумием. Меня не учили такому. Это было за гранью любого ритуала.

Я просто представил себе с абсолютной, исчерпывающей ясностью тот кристаллический артефакт у основания Камня. Увидел его каждую грань, каждую нить. И с криком, в который вложил всю свою волю, всю свою боль и отчаяние, я мысленно приказал: «СЛОМАЙСЯ!»

И мир взорвался.

Тишиной. Гул ритуала прекратился одномоментно, словно кто-то вырвал шнур из розетки мироздания. Мерзкий синий свет погас, сменившись на кромешную, успокаивающую уставшие глаза темноту, которую через мгновение прорезали лучи фонарей охранников.

А потом донесся звук — сухой, высокий, как треск ломающегося хрусталя.

Из темноты у основания Камня брызнул сноп искр, и решетка артефакта, светившаяся еще секунду назад, рассыпалась в песок и пыль.

Кто-то закричал. Кричал не от страха, а от бешенства, от бессильной ярости. Это был один из магов. Его голос, хриплый и сломанный, визгливо метался под сводами пещеры.

Ритуал был прерван. Портал, уже почти было сформировавшийся, захлопнулся. В последний миг мне почудился доносящийся оттуда полный ненависти и разочарования вопль, который заставил содрогнуться саму душу. Сила, что так долго копилась, ухнула и ушла в землю, заставив ту на миг ощутимо вздрогнуть.

Я сделал это. Я успел!

Но три пары глаз, полыхнувших в темноте звериной яростью, разом посмотрели в мою сторону, готовые теперь рвать меня на части не магией, а просто физической силой. И это не считая тех, кто в ритуале не участвовал.

Тишина после гула была оглушительной. И в этой тишине прозвучал щелчок предохранителя. Луч фонаря ударил мне прямо в лицо.

Теперь начиналась самая сложная часть. Выжить, сохранив при этом все части тела. И удрать, оставив этим тварям на прощанье пару смертельных подарков. Погнали…

Глава 12

Тишина после краха ритуала была густой, липкой, взрывоопасной. Она длилась одно-единственное сердцебиение, в котором уместилось всё — и бешеный всплеск моей собственной силы, и ошеломление охранников, и всесокрушающая, чёрная ярость трёх магов, чьи планы я только что обратил в пыль. Однако где еще двое? Или Ганс и тут соврал⁈

Луч фонаря, ударивший мне в лицо, стал сигналом к началу нового акта этой кровавой драмы. Я стоял за высокой колонной, которая хоть немного защищала меня от пуль. Но теперь этой защиты не существовало — меня банально окружали. Щёлкнули предохранители, послышались отрывистые, злые команды. Но они опоздали. Промедление — смерть. Это я усвоил давно. Не эти ублюдки убьют меня здесь, в этой могиле, так другие, оставшиеся наверху, добьют, как подранка. Но в любом случае, помирать я не собирался. У меня еще в столице дела есть.

Мысль о простых людях, спящих за много вёрст отсюда, о тех, кого даже не коснётся тень понимания о том, что за ад готовился для них у них под носом, пронзила меня острее любой пули. Я был сыном Великого Князя. По крови, по долгу, по клятве. Защищать их было моей сутью. Последним, что оправдывало моё существование, сам факт моего пробуждения спустя тысячу лет.

И я рванулся с места. Вперед, к выходу — навстречу шквалу.

Обнаженный меч привычно засиял рунами. Старый, добрый клинок, привыкший к моей руке. Он вышел из ножен с тихим, зловещим шелестом, и в ту же секунду я ускорился.

Мир вокруг поплыл, краски расползлись, звуки растянулись в низкий, гудящий гул. Для меня всё замерло, стало медленным и неловким. Я видел, как капли пота медленно-медленно скатываются по вискам стрелка, как палец его уже давит на спусковой крючок, но сам выстрел был ещё в будущем. Для меня — в далёком будущем.

Я нырнул под первую очередь, чувствуя, как горячий ветер пуль проносится в сантиметре от макушки. Моя сталь описала короткую, экономичную дугу. Не для красоты — для смерти. Клинок, движимый бешеным ускорением, прошёл через шею первого охранника, не встретив практически сопротивления. Даже звука не было — только лёгкий хруст и тихий шепот рассекаемого воздуха.

Я не останавливался. Я был вихрем, тенью, воплощённой скоростью. Второй. Третий. Они падали, не успев понять, что происходит, их лица застывали в масках недоумения, прежде чем на них накатывала пустота небытия.

Но маги опомнились.

Пространство передо мной сжалось, вздыбилось и выбросило в меня сгусток спрессованной, леденящей энергии. Это был не огонь, не молния — это была сама пустота, которая грозила просто стереть меня из реальности. Мне пришлось резко затормозить, едва успев вогнать клинок в пол перед собой и влить в него всю свою волю. Золотистое сияние, моё жалкое, неотёсанное подобие щита, вспыхнуло передо мной.

Удар был чудовищным. Меня отбросило назад, как щепку. Кости затрещали, в глазах помутнело. Я рухнул на колени, с трудом удерживаясь от падения. Щит треснул, рассыпался на тысячи осколков света. От него осталось лишь жжение в ладонях и тупая, раскалённая боль в груди. Силы мои и вправду были не те. Я был пустым, как высохший колодец, а черпать их было уже неоткуда.

Подняв голову, я увидел их. Трое. Они сбросили капюшоны. Их лица были искажены нечеловеческой злобой. Это были не фанатики, ослеплённые идеей. Это были учёные, архитекторы апокалипсиса, и я только