Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона. Часть вторая - Владимир Германович Корешков

Петер раздумывая пожевал губами

– Ладно, Штефан, действуйте. Только постарайтесь сделать так, чтобы ваше лицо не очень отсвечивало.

– Когда мужчины смотрят эротический спектакль, то обычно смотрят на сексапильную даму, а не на ее партнера.

– Ну хорошо, пусть будет так, – согласился Петер.

Видимо, повнимательней приглядевшись, разглядел, как ему казалось, во мне опытного ловеласа. Я не стал его переубеждать, чтобы не разочаровывать.

– Штефан, я понимаю, что это надолго, но как только освободитесь, приезжайте по адресу – Малая Складская, семь. Подниметесь на второй этаж, дверь посередине, мы вас c Марком там будем ждать. Запомнили?

Я мотнул головой.

– Найдете?

– Конечно.

– Все, с богом.

Я вышел. Возле двери, прислонившись к косяку, стояла заждавшаяся меня Анна Мари. Находясь в бордовых лучах света от огромнющей розы, тлеющая от неги, как горящий прутик в камине от огня, она уже привлекла внимание всей мужской половины клиентов бара. Я сходу взял быка за рога, начав работать на публику, отвел ее чуть в сторону, поближе к розе, а значит, подальше от двери в туалет. Резко притянул ее податливое, пылающее тело к себе, чуть наклонив ее назад, быстро прошелся губами и языком по шее от ключицы до самого ушка, глядя, как ее кожа моментально реагирует на нежную ласку, становясь гусиной как от холода, дальше мой язычок поигрывая ее мочкой, пробрался вовнутрь восхитительного ушка. Анна Мари, закрыв глаза, резко дернулась и громко застонала, обхватив крепко меня руками, запрыгнула на меня так, как будто мы не виделись целую вечность, закинув свои длинные ноги мне на талию, крепко сжав и обхватив ее, повисла на мне. Наши губы сошлись в страстном поцелуе.

Все-таки алкоголь – великое изобретение человечества! Девушка, которая еще пять минут назад была готова в лучшем случае расцарапать тебе лицо в кровь, а в худшем – даже страшно представить, сейчас, забыв обо всем, воспылала к тебе дикой страстью, готовая отдаться здесь и сейчас прямо в зале на виду у всех. Краем глаза я поглядывал за залом. Народ, разгоряченный алкоголем и нашим эротическим шоу, проводимом в реальном времени, неистовствовал, кто-то даже пытался нам аплодировать, раздавались крики: «Браво!!!» Мы стали в этот момент для всех центром мироздания, завладев всеобщим вниманием.

Приоткрылась дверь туалета, вначале оттуда показалась черная шевелюра Марка, убедившись, что зал занят исключительно нами, под шумок Петер и Марк выволокли достаточно тяжелую тушку Акселя Бурмистра и сноровисто поволокли его к выходу. Как только они скрылись из виду, я оторвался от Анны Мари, шепнул ей на ухо короткое:

– Пошли к тебе.

Она спустила свои бесконечные ноги на пол под неодобрительный гул зала – народ требовал продолжения хлеба и зрелищ. Мы обнявшись выскочили наружу, под прозрачный купол станции, который отделял нас от миллиарда холодных звезд и голубого абриса земли.

– Где ты остановилась? – спросил я Анну Мари.

– Здесь в двух шагах отель «У тетушки Гертруды». Убогое местечко, но номер у меня отдельный. Пошли побыстрее ко мне.

– А как ты здесь очутилась, в «Депо сортировочное»?

– А у нас в звездолете какая-то штуковина сломалась.

– Это не удивительно, – меня аж передернуло от воспоминаний о ржавом ведре с гайками, на котором летала девушка. – И что сломалось?

Анна Мари развела руками.

– Я не знаю что, но нужен был срочный ремонт, и нас сюда направили на два дня. Сказали, что здесь хорошая ремонтная база. – Она уставилась на меня пьяными глазами: – Ты меня правда искал?

– Конечно, все время и каждую минуту думал только о тебе, – вливал я ей в уши, и моя ладонь нежно гладила ее по щеке.

– Я так счастлива, что ты меня нашел, – пьяно икнув, сказала Анна Мари, прижавшись ко мне и положив голову на мое плечо.

Гостиница действительно находилась в двух шагах и хоть была построена с претензией на апартаменты Людовика Четырнадцатого, а возможно, даже и Пятнадцатого, в действительности представляла собой довольно жалкое зрелище, все какое-то обшарпанное – от зеленого в жутких золотых лилиях затоптанного паласа на полу, до выцветших и облезлых желтых обоях на стенах. Картину дополняли просиженные коричневые кожаные стулья и диваны. Даже светильники, сделанные как старинные мерцающие стеариновые свечи на стенах, горели через один. Наверняка не только ради экономии электроэнергии, но и чтобы скрыть ущербность некогда помпезной обстановки.

В меру упитанная девушка-администратор на ресепшен сладко спала, подперев обеими руками голову, и поэтому не могла обратить на нас никакого внимания, поднявшись на ветхом лифте на шестой этаж, мы очутились в таком же, как и вся гостиница, затрапезном номере. Анна Мари с порога бухнулась на видавшую виды кровать, которая жалобно скрипнула под ней. Постучала своей хорошенькой ручкой по одеялу, приглашая меня разделить с ней это ложе

– Иди же ко мне.

– Я сейчас в душ и к тебе под бочок.

– Только ты не долго, а то я сгорю вся.

Наплескавшись под душем, обмотав бедра полотенцем, я, готовый к сражению, вышел к Анне Мари. Девушка лежала на боку, поджав под себя свои длинные стройные ноги, положив обе ладошки под правую щечку, слегка посапывая, спала сном праведника. Алкоголь и выплеск эмоций в баре опустошил ее вконец, как лава, выливаясь из недр земли, освобождает жерло вулкана.

– Не дождалась, сгорела.

Посмотрев на спящую Анну Мари, я поразился красотой и восхитительностью ее форм, она олицетворяла собой ночные грезы любого гетеросексуального мужчины, каждая частичка, каждая выпуклость ее сексапильного тела заставляла вибрировать мужской организм, вбрасывая в него тонны тестостерона, возбуждая бешеное желание – девушка-виденье, девушка-мечта. Что тебе еще надобно, старче? Да, несомненно, Анна Мари суперсексуальна, суперпривлекательна, совершенна и прекрасна, но она не Линда. Интересно, смогу ли я когда-нибудь влюбиться еще в кого-нибудь так сильно, как в Линду, и пройдут ли когда-нибудь эти мегаболезненные уколы в сердце при каждом воспоминании о ней, как будто кто-то невидимый глубоко, на всю длину загоняет в него остро заточенную спицу для вязания.

Одевшись, наговорив кучу приятностей и комплиментов на голографон Анны Мари, извинившись, что ушел не попрощавшись – служба такая, твердо пообещал ей, что где бы она ни была, обязательно разыщу ее, и ничто меня не остановит. Укрыл ее одеялком, чмокнул на прощание в теплую сонную щеку.

Я вышел из гостиницы, миновав на ресепшен уже достаточно громко храпящую и причмокивающую толстыми губами во сне администраторшу. «Что тебе снится, крейсер „Адмирал Шпеер“», – подумал я. Сел в ближайший припаркованный желто-лимонный кар, ввел адрес: Малая Складская, семь, и, сложив руки на груди, отдался воли автопилота, самому рулить совсем не хотелось, как-то лень. Машинка, достаточно быстро и вертко проскользнув в узких проходах мимо огромных складских помещений и хранилищ, подвезла меня к неприметному двухэтажному складику, зажатому между двух исполинских логистических складов фирмы «Хофнер и сыновья». Нависающие складские глыбы, казалось, вот-вот раздавят малышку. Вокруг ни души. Ничего удивительного, по лунному времени глубокая ночь, все еще спят.

Протянув руку с вшитым чипом Штефана к считывающему окошечку на панели кара, расплатился, мысленно еще раз поблагодарив умершего парня, часть которого находилось в моем теле, почему-то вспомнилось, как плешивый упырь бессовестно выжрал виски, купленное за счет покойного. Отпустил машину, по гулкой металлической лестнице протопал на второй этаж, не соблюдая особой тишины – мои шумные шаги звонким эхом отдавались в глубокой ночи. Постучал в металлическую дверь кулаком, так как звонок изначально отсутствовал. Дверь открыл Петер

– Вы так быстро? – удивленно спросил он меня.

«Ну вот, опять плохо. На вас не угодишь, герр Холечек. И вообще, что-то вы притесняете меня, папаша», – подумал я. Но вслух сказал:

– Проводил девушку до гостиницы, пожелал ей спокойной ночи и сразу к вам. – И чтобы больше не слушать никаких наводящих вопросов, спросил сам: – Ну что, Аксель раскололся?

– Конечно, раскололся, а куда он денется, – как-то хищно улыбнулся Марк.

– Ну и? – спросил я.

– Работает на гестапо он уже