Гримус - Ахмед Салман Рушди

class="p1">Представив, какой будет реакция Гримуса – а также, конечно, и Джонса, – когда они узнают о его возвращении, он приободрился. Я вернулся, сказал он на весь берег. Вернулся сделать то, что следовало сделать уже давно и что ему не дали сделать. В этот раз он позаботится, чтобы ему не помешали.

Неожиданно Деггл заметил, что на берегу он не один. Неподалеку прямо на песке, рядом с пустым креслом-качалкой, сидела и пристально смотрела на утес женщина. Деггл узнал это кресло, оно принадлежало Вергилию Джонсу. Женщину Деггл тоже знал: на острове не было никого столь же уродливого, как миссис О'Тул. Но тут была какая-то загадка. Деггл не спеша направился в сторону Долорес. Не обращая на него внимания, та пела свои беззубые песни.

– Миссис О'Тул? – спросил ее Деггл.

Долорес перестала петь и медленно повернула голову к Дегглу.

– А, дорогой, это ты, – сказала она. – Садись.

«Дорогой?» – удивленно подумал Деггл; но он изрядно устал, так что опустился в кресло Джонса.

Вергилий, подумала Долорес. Веселый голос, мешковатое лицо. Возвышенное сердце в обвисшем теле. Вергилий, который оторвал ее от бездушного церковного воска и одарил плотью. Как же ей повезло с ним.

– Вергилий, – громко сказала она, наслаждаясь звуками его имени. – Вергилий Джонс.

Деггл внимательно наблюдал за ней.

– Он здесь? – спросил он, пронзая миссис О'Тул взглядом.

– Как всегда, – отозвалась она, хватая его за руку. – Вергилий здесь.

Деликатно поморщившись, Деггл высвободил руку.

– Так вы… его женщина? – спросил он.

Долорес О'Тул с обожанием посмотрела на него и запела своим жутким голосом:

– Любовь со мной, пока моря не высохнут до дна.

Эта песня в исполнении горбатой старухи показалась Дегглу невероятно забавной. Сквозь смех он выдавил:

– Какая разительная перемена по сравнению с Лив, не находите, миссис О'Тул?

– Никаких перемен, – ответила Долорес. – Все по-прежнему, верно, дорогой?

– Полагаю, что так, – сказал Деггл, так как она определенно ждала от него ответа.

Долорес счастливо улыбнулась.

– О, Вергилий, – пропела она отшатнувшемуся Дегглу, – я так люблю тебя.

Деггл уже знал, что делать.

– Я тоже люблю тебя, – ответил он, перебарывая подступающую тошноту.

– Пора домой, – сказала ему женщина. – Пора завтракать. Дай мне ремень.

– Мой ремень? – чуть ли не взвизгнул Деггл.

– Какой ты капризный, – заявила миссис О'Тул. – Ну же, давай.

Деггл непонимающе протянул ей свой ремень. В отличие от Вергилия ему не понадобилось после этого поддерживать брюки руками. Кроме того, в отличие от Вергилия он был худым, так что его ремень оказался коротковат.

– Пожалуй, сегодня я управлюсь и так, – невозмутимо сказала Долорес.

Николас Деггл, отчасти удивленный, отчасти испуганный безумием старой женщины, осторожно двинулся следом по тропинке, ведущей к маленькой хижине. «Интересно, что же случилось с Вергилием Джонсом?» – подумал он.

Позже тем же днем.

Долорес О'Тул кипятила кореньевый чай, когда в хижину вошел Николас Деггл. Его одежда была в беспорядке, а сам он казался еще мрачнее, чем когда только появился на острове.

– Где ты был, любовь моя? – спросила Долорес. – Выпей немного чая.

Деггл разведывал дорогу на гору. И вдруг он услышал – смертоносный вой. Поначалу он не обратил на него внимания; но постепенно звук становился все более назойливым, подступили головокружение и отрешенность. К счастью для себя, он не был лишен некоторого присутствия духа – он упал на землю и, чтобы быстрее выбраться из опасной зоны, покатился вниз по склону. Оправившись (Деггл смог распознать Эффект Розы, испытав его на себе), он долго поносил про себя Гримуса.

– Кореньевый чай, – сказала Долорес, подавая чашку. Чай показался Дегглу отвратительным – в сердцах он швырнул чашку на пол, где та разлетелась вдребезги.

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, – попыталась успокоить его Долорес, – все бывает.

Она принялась терпеливо убирать беспорядок.

Покончив с уборкой, она подошла к Дегглу и уселась у его ног. Деггл уже снова расположился в качалке Джонса.

– Будем сидеть так и пить чай, каждый день, – произнесла Долорес.

– Знаешь, – ответил ей Деггл, – а ведь может оказаться, что ты права.

– Так здорово, что ты прогнал призрака, – сказала восхищенная Долорес.

– Какого призрака? – удивился Деггл.

– О, давай без ложной скромности. Ты знаешь какого. Призрак Гримуса, со шрамом на груди.

– Ах, – ответил Деггл. – Ты об этом…

Итак, Джонс ушел куда-то с Взлетающим Орлом – но куда? Может, они убили друг друга? Или окончательно спятили и решили прорываться через поле Эффекта?

– Ясно одно, – сказал себе Деггл, – если Взлетающий Орел не сумеет добраться до своей сестры и не сделает то, что должен был сделать я, то я застряну здесь навсегда. И буду жить с этой каргой, которая любит меня, потому что принимает за Вергилия Джонса. Интересно, – подумал он, – показалось бы это забавным Вергилию Джонсу?

Вряд ли, потому что он и сам не видел в этом ничего смешного.

Он спал на циновке, аккуратно расстеленной для него миссис О'Тул, когда легкий толчок заставил его полностью проснуться. Это была Долорес О'Тул, совершенно нагая, горб маячил у нее за спиной, а сморщенные груди покачивались при каждом вздохе, в лице светилось жуткое приглашение, а губы застыли в оскале.

– О господи, – сказал Деггл, закрыл глаза и стал думать об империи. Через некоторое время он снова открыл глаза – она по-прежнему была рядом и смотрела на него с вожделением.

– Не сегодня, Жозефина, – взмолился тогда он.

– Долорес, – ласково поправила его женщина и вернулась на свое ложе.

Пот лился с Николаса Деггла ручьями.

XXX

– Вальхалла, – провозгласил Вергилий Джонс.

Вальхалла: павшие воины живут там в невиданном великолепии, ежедневно вступая в прошлые битвы, снова наслаждаясь величием своей последней минуты и падая окровавленными на сверкающие полы и возрождаясь наутро, чтобы возобновить вековечный бой. Вальхалла, зал славы, живой музей героев минувших лет. Вальхалла – у источника мудрости, откуда испил Один, в тени гигантского ясеня Иггдрасиля, мирового древа. Когда падет древо, придет конец и Вальхалле.

Как будто даже радостно щелкнув языком, Вергилий указал Взлетающему Орлу на город К.

После того как Вергилий Джонс набрался сил (хотя и не восстановил присутствие духа), подъем на гору проходил спокойно; теперь же Взлетающий Орел стоял рядом со своим проводником на самом краю леса, покрывавшего склон, и смотрел на изумительную просторную равнину.

Казалось, что в склоне горы кто-то вырезал гигантскую ступеньку. Взлетающий Орел, впервые лицезревший истинную форму горы, моментально представил себе великана, который использует остров в качестве ступеньки для восхождения из моря в небо. В дальней части плоской ступени как раз и находился К., дома которого тулились к возобновляющему