Черная Песнь - Энтони Райан

меня", - напутствовал Ваэлин Чо-ка за ужином в трапезной. Сегодняшнее блюдо сестры Лехун состояло из ароматного рагу из курицы и пельменей, приправленных тимьяном и какими-то специями, которые приятно покалывали язык. Однако из-за затянувшейся боли в груди Ваэлина аппетит у него был неважный.

"О чем?" - спросил разбойник, надувая щеки, пока жевал пельмень.

"Третий уровень. Что он может делать с этим посохом".

Чо-ка пожал плечами. "Брат Чжуань, ты имеешь в виду? На третьем ярусе я столкнусь не с ним, а с этим пронырой". Он кивнул головой в сторону ближайшего к двери стола, за которым обычно собирались старшие братья и сестры. Взгляд Ваэлина выхватил невысокого брата средних лет со слегка заостренным подбородком, который вел приглушенный разговор с настоятелем. "Так и не удосужился сказать мне свое имя. Я выбираю оружие, и мы сражаемся". Черты лица Чо-ка, обесцвеченные очередным синяком, потемнели, когда он вернулся к трапезе. "Он побеждает. Уже пять раз".

"Какое оружие он выбирает?" спросил Ваэлин, вызвав кислый взгляд разбойника.

"Это самое худшее", - угрюмо пробормотал он в ответ. "Короткоухому ублюдку достаточно голых рук, чтобы победить меня".

Ваэлин постарался доесть, зная, что силы ему понадобятся на следующий день, пока он будет обдумывать различные маловероятные уловки, чтобы победить человека, обладающего способностью гнуть дерево по своей воле. Черная песня затихла как никогда после его поражения, не давая никаких подсказок и оставляя его наедине с пустыми догадками, пока его взгляд блуждал по залу, неизбежно останавливаясь на одинокой фигуре сестры Ми Хан. Неужели они сторонятся ее? задался он вопросом, наблюдая за ее экономными, точными движениями во время еды. Или это она их сторонится?

"Куда ты идешь?" спросил Чо-ка, когда Ваэлин поднялся на ноги и с чашей в руках направился к столу сестры.

"В поисках более познавательной беседы".

Ее ложка застыла в дюйме от рта на скамье, и он увидел, как расширились ее глаза за черной вуалью волос. "Добрый вечер, сестра", - сказал он, садясь.

Соус капал с ее ложки, а она продолжала смотреть на него, и Ваэлин заметил тишину, воцарившуюся в зале. "Ми-Хан, не так ли?" - продолжил он. "Вы уже знаете мое имя, так что официальное представление будет излишним".

Она опустила ложку обратно в миску, еще больше наклонила голову и отвела глаза.

"Я видел многих, получивших благословение Небес, - продолжил Ваэлин, продолжая есть. "Но ни одно не похоже на ваше. Моя сестра - художница, видите ли. Думаю, она сочла бы ваши работы восхитительными".

За вуалью он уловил, как ее глаза метнулись к нему, а затем снова скрылись.

"Она работает в основном маслом, - продолжил Ваэлин. "Она также пишет углем и пробует себя в скульптуре..."

Он замолчал, услышав громкий стук посоха Чжуан-Кая по камням. Крупный монах стоял у края стола, его улыбка на этот раз полностью отсутствовала на очень серьезном лице. "Наша сестра, - сказал он Ваэлину недвусмысленным тоном, полным предупреждения, - предпочитает есть в одиночестве".

Переведя взгляд с Чжуан-Кая на все еще молчащую монахиню, Ваэлин вспомнил, с какой заботой монах отнесся к ее картине с волком и тигром. "Уверен, она и сама способна мне это сказать", - ответил он, приподняв брови и доедая очередную ложку рагу.

Плечи Чжуан-Кая напряглись, кулаки сомкнулись на посохе, и он двинулся вперед, остановившись на едва слышном возгласе Ми-Хан. "Масла?" Она слегка приподняла голову, волосы разошлись в стороны, открывая центральную часть ее точеного лица.

"Да, - сказал Ваэлин, - пигмент, смешанный с маслом и нанесенный на холст. Такие вещи здесь не известны?"

Ее голова дрогнула, а глаза метнулись к Чжуан-Каю. Ваэлин почувствовал, как между ними что-то промелькнуло в краткой встрече взглядов - несказанное понимание, не имеющее ничего общего с их дарами. Черты лица монаха немного смягчились, хотя жесткий взгляд, которым он окинул Ваэлина, прежде чем повернуться и направиться к своему столу, обещал, что завтрашнее испытание будет не из легких.

"Ты знаешь, как это делается?" спросила Ми-Хан. "Смешивать пигмент и масла?"

"Я много раз видел, как это делает моя сестра". Ваэлин улыбнулся. "Я буду рада показать тебе".

Она на мгновение задумалась, затем снова опустила взгляд, и волосы упали на место. "Завтра", - сказала она. С этими словами она поднялась и неторопливо вышла из зала, оставив свою еду почти нетронутой.

ГЛАВА 9

Садись".

Ваэлин натянуто улыбнулся и покачал головой, продолжая растирать в ступке и пестике смесь мела и сушеных можжевеловых ягод. На гладких бровях Ми-Ханн появилась небольшая складка, и она недоверчиво нахмурилась. Он прибыл в ее жилище с сильно ушибленным лбом и синяком на щеке, более ярким, чем все, собранные Чо-ка за последние дни.

"Садись, - сказала она, подтаскивая к нему стул. Он без лишних слов сел на него, безуспешно пытаясь скрыть стон от протестующих ребер. Вроде бы ни одно не треснуло, но полной уверенности не было.

"Брат Чжуань всегда добр", - сказала ему Ми Хань. "Пока ты его не разозлишь".

"Я заметил".

Утренняя попытка была недолгой, но до боли поучительной в отношении природы дара Чжуан-Кая. На этот раз Ваэлин выбрал топор, решив, что любое дерево, даже если им повелевает Тьма, можно разрубить надвое достаточно острым острием. Монах ловко увернулся от первого удара и крутанулся, посох вытянулся и свернулся, словно плеть, которая обвилась вокруг торса Ваэлина и начала медленно сжиматься. Когда топор выпал из обагренной кровью руки Ваэлина, Чжуан-Кай рывком отбросил посох, впечатав его лицом в ближайший столб. После этого монах, не говоря ни слова, покинул ярус.

"Моя сестра предпочитает охру мелу", - сказал он Ми Хань, постукивая пестиком по ступке, чтобы разрыхлить порошок. Прочесывая мастерские ремесленников, он нашел лишь необходимый минимум ингредиентов. Мел был из кузницы Дей-юна, а все остальное - с кухни. "И льняное масло, но, похоже, это единственный ингредиент, отсутствующий в кладовой сестры Лэхун".

Он достал одно из похищенных яиц и разбил его, слив белок и оставив желток, а затем добавил его в смесь вместе с несколькими каплями из бутылки рисового уксуса. Ложкой он размешал смесь, а затем вылил ее на принесенную им грифельную доску. "Это займет некоторое время", - сказал он, используя маленький плоский нож, чтобы превратить темно-красную массу в пасту. Он видел, как Алорнис часами занимается этим делом, и беспокоился, что монахиня скоро потеряет интерес от скуки, но она продолжала увлеченно наблюдать за процессом. Сегодня ее волосы были убраны назад, и он впервые смог разглядеть